Сидим мы с Дядей после рыбалки на берегу у костерка. Дегустируем уху, байки травим. Вернее как травим - Дядя банкует, он в этом плане непревзойденный мастак. А тут ещё и лет шесть мы не виделись, есть что порассказать.
    Дядя, кстати, - не степень родства, не кличка, а такая редкая фамилия. Дядю вообще-то зовут Михаил, но при такой фамилии это, понятное дело, абсолютно не важно.
    Для тех, кто не в курсе, краткие ТТХ Дяди: по вертикали – 2,03 м и почти столько же в плечах, вес – 130 кг, 40 лет. Русая борода, стрижка под ноль. Необычайная физическая сила, могучий голос и крайне шебутной характер...
Рассказ Дяди.
    Тут из меня раз чуть ли не фашиста сделали. А какой я фашист? Детство моё, советское социалистическое, прошло под Целиноградом среди казахов и немцев. Когда в юности вольной борьбой занимался - сдружился с армянами и дагестанцами. Самый близкий армейский  кореш – кореец. Сестра замужем за татарином. Доктор-еврей спас меня от перитонита. Ну и тэ дэ. И никогда ни к какой нации я неприязни не испытывал. А вот смотри ж ты как оно вышло.
    Вообщем, было так...
    Когда мою окончательно свихнувшуюся на почве религии жену астральный разум призвал в Восточно-Сибирские дали строить город Счастья из кедровых шишек, я психанул, распродал всё своё прежнее хозяйство и переехал в глухую депрессивную деревеньку.
    Местная власть была довольна: тут ведь вся хитрость в том, как считать – с одной стороны население деревни с моим приездом увеличилось всего лишь на одного человека, а с другой – «5%-ный прирост». На радостях от столь значительной демографической динамики мне разрешили поселиться там, где я сам себе выбрал - на отшибе, на берегу заболоченного озерка.
    За три года обжился: отстроил дом, очистил водоём от мусора и водорослей, дренаж сделал, берег облагородил, клатку деревянную (так здесь что-то навроде небольшого пирса называют) сколотил, малька запустил. Красота – прямо по курсу озеро, слева – лес ко двору подступает!
    Но тут недалече провели федеральную трассу, и наша деревня, столько лет нахер никому не нужная, вдруг стала объектом отдыха горожан, а досе невостребованные хатёнки принялись резво так раскупаться ими под дачи.
    Крайнюю избушку в селе, то бишь ближнюю ко мне, приобрёл один вдовец, пенсионный прапор. Алексей Петрович, Лёха. Мы с ним задружились, по типу как соседи, хотя и разделяет наши дома метров двести. Хороший мужик. Интеллектуал, классическую литературу любит. Охотник заядлый. Правда как бухнёт лишнего, нудный становится  – святых выноси.
    Вот раз приходит он ко мне в гости с бутылочкой. Сидим, выпиваем.
    Лёха в процессе говорит: «Дядя, представь, скоро я забогатею до невозможности. На последние деньги приобрёл я сучечку – сеттера, да уж такую прям элитную! Линдой звать. Так вот сейчас, как говорится, «девочка созрела». А жених к нам аж из Канады едет. Представляешь – первая вязка и такие перспективы! Линдочку я покамест сюда, на природу вывез, пусть резвится, сил набирается».
    «Это правильно, это ты, Лёха, молодец» - говорю: «Воздух у нас здесь целебный, способствует возбуждению общения с противоположным полом, на себе проверял».
    Сосед продолжает: «Дядя, есть одна серьёзная проблема. Тузик твой, согласись, кобель невменяемый, бесконтрольный и по жизни озабоченный. Боюсь я, что Тузик на мою Линдочку покусится. Это же будет крах всех моих финансовых и нравственных мечтаний. Дядя, я тебя прошу, спрячь на недельку своего Тузика, изолируй от общества. А ещё лучше – угондош его, а я тебе потом компенсацию выпишу».
    «Ага, щаз!» - говорю: «Ты поди поймай того Тузика. Он либо в лесу не хуже, чем тот Ковпак скрывается, либо на очередных блядках». 
    Но сосед был непреклонен, и я, ужаленный совестью и парами спиртного, попёрся искать своего непутёвого пса. Удивительно, но я довольно быстро его вычислил и изловил.
    Зная, что на корде это бесовское отродье сидеть не будет, просто запер его на базУ. Тузик тут же принялся подкоп учинять, но только это бестолку, забор у меня мощный. 
    Сосед явно не удовлетворился столь мягкой мерой пресечения, и стал предлагать мне поступить более радикально - начиная от скармливания Тузику ударной дозы собачьего антисекса, заканчивая технически безграмотным прожектом по привязыванию к Тузиковой лапе пудовой гири. Но я был непреклонен и все Лёхины задумки отмёл начисто.
    Говорю: «А не проще будет твою Линду в доме запереть?»
    Он: «А смысл тогда было её на природу вывозить? Она с тем же успехом могла бы и в городе в квартире находиться. А у меня тут двор: бегай – не хочу. Сосны прям на участке, замест картошечных насаждений природная травка!».
    «Ну извини» - говорю: «И так делаю, что могу. Мне тоже не в жилу слушать крики и хрипы висельника, которые издаёт Тузик, если посадить его на поводок».
    Сосед повздыхал, конечно, но всё же смирился. «Ладно, так и быть» - говорит: «Дядя, на тебя только надеюсь.  Если у Линдочки с канадским женихом всё срастётся - могучий магарыч  выставлю. Но если вдруг Тузик на неё заскочит – не обижайся. Я его лично своими руками придушу, как Отелло Дездемону Шекспировну». Я ж говорю, культурный человек.

    Здесь нужно немного сказать про моего Тузика.
    Я вообще-то в новомодных пёсьих породах не особо разбираюсь. Но вот однажды вшпилилось мне в башку завести собачёнка.  Попёрся я в райцентр на рынок, а там одни только пудели и прочие декоративные  мудели. Ну ещё овчарки, а я их с детства боюсь.
    Тут один мазурик подруливает ко мне и говорит: «Я знаю, что Вам нужно! Эксклюзивное предложение – суринамский Джи-пойнтер, охотник и охранник в одной особи!».
    Не знаю, чего я повёлся, но купил пёсика, уж больно мне понравилась его нахальная мордочка и то, что он меня сразу же пребольно за палец укусил. Еду домой и сам думаю: назову-ка я его Тузик! Надрочу грелки рвать, будет чем гостей позабавить.
    Полгода не прошло, как мой элитный Джи-пойнтер превратился в лопоухое хитрожопое и крайне шустрое нечто, не способное ни к охране, ни к охоте. Не знаю, что там в Суринаме за извращенцы живут, но только в Тузиковых генах проявились явные доминанты от кролика.
    Во-первых, эта тварь ни под каким видом не гавкала.
    Во-вторых, пёс категорически не желал сидеть на привязи. Месяцев восьми от роду он сбежал из дому в лес, нарыл там себе нор, в которых и живет по сей день. Живет, кстати, самодостаточно, чем питается – неизвестно. Иногда только забегает в гости домашних харчей пожрать, как за алиментами, ей-Богу, да зиму перекулючить.
    В-третьих, Тузик, достигнув половой зрелости, перепортил всех собак сучьего пола в округе. Пока большие деревенские кобели устраивают кодлы и спорят, кто из них более достойный самец, мой "G-пойнтер", как тот Гудини, просачивается через любые преграды на встречу с сучкой сердца. Я уже задолбался претензии от сельчан и дачников выслушивать. 
    Так что когда сосед говорил, что мой Тузик – озабоченный и обезбашенный, это далеко не преувеличение.
    Хотя я отвлёкся от основной истории.
    Итак...