Мое почтение, камрады.
    Решил я рассказать одну историю, имевшую место быть со мной лично, и посвященную тому, что порой случается с людьми на фоне неумеренного долголетнего употребления этанола. Сразу оговорюсь — ржаки не будет. История мрачная, после которой я завязал бухать. Вообще.
    Короче, дела обстояли так.
    Снимал я как-то несколько лет кряду однокомнатную халупу в хрущевской пятиэтажке. Нормально так жил, блядей приводил, водку пил, развлекался всячески да коптил как паровоз. Среднестатистическое быдло с претензией на интеллект. Эстетствующий маргинал. Нонконформист-мыслитель с тягой к кухонной философии за пузырем синего. Проще говоря, медленно, но верно спивающийся молодой самец без определенный целей и жизненных устремлений. И хуй бы знал, как долго я таким образом прожигал бы свою жизнь, если б не помощь моих соседей по лестничной клетке, показавших своим героическим примером, что могло ожидать меня в совсем недалеком будущем.
    Соседи были потрясающи — они пили так, как не снилось ни одному алкашу-профессионалу в тяжелом весе. Квасили неделями, месяцами, изыскивая средства на бухло какими-то загадочными, неведомыми мне способами, поскольку в обойме из трех постоянно проживавших на хате горюнов не работал никто. Я и ругался с ними, и пиздился, и пытался воззвать к остаткам атрофировавшейся совести квас-коллектива — бесполезно. Эти упыри не давали спать ночами всему подъезду, будя окрестности хриплыми попердываниями своей hifi-стереосистемы образца 1980-го года, исполняющую в миллионный раз «Белые розы», обычно добавляя под утро колоритных басов яростной потасовки со звоном бьющейся посуды и нечеловеческими воплями. Вобщем, заебали они всех, в том числе и ментов, которые были довольно частыми гостями в нашем подъезде, навещая убогих по зову в конец замудоханных вечным праздником жителей дома.
    Поднимаюсь я как-то раз к себе на этаж, намереваясь вжарить «Клинского» опосля тяжелого рабочего дня, глядь - а на лестнице плющит жопу один из постоянных резидентов блат-хаты: существо неопределнного пола и возраста, отзывающееся на позывные «Аленаблядь», с раскрошенным очередными собутыльниками ебалом, но озаренным пламенем посвящения в тайны вселенского бытия взором. В ротовой щели гуманоида тлел окурочек «Примы», и знаменитый сивушный перегар, вперемежку с миазмами немытого столетиями тела, пластами слоился окрест. Скривившись, я попытался просочиться мимо, и тут в моей авоське предательски звякнула пивная тара. Существо мгновенно сделало стойку.
    - Угости добрую соседку лечебной микстурой из твоей замечательной сумочки, сынок, - проблеяло оно.
    Я молча просочился мимо и принялся ковыряться ключом в замке своей двери.
    - Ну угости хоть сигареткой. Есть курить? Ну чего молчишь? Дай червонец на опохмел! А бутылки пустые есть?
    - Иди нахуй.
    - Ну зачем ты ругаешься? Такой красивый мальчик, а матом ругается.
    Я судорожно ускорил ковырятельные движения в ебаном старом заклинившем замке.
    - Повторить маршрут движения для закрепления материала? Иди нахуй!
    - Ну перестань, красавчик, поди сюда, я тебя поцелую!
    И вурдалак, некогда бывший женщиной, радостно забулькал, изображая кокетливый смех.
    Думаю, не нужно рассказывать о рвотных позывах, тут же настигших меня. Их удалось заглушить лишь немедленно употребленным из горла пивом, сразу после того, как мне удалось спастись от нечисти за надежной дверью жилища...
    
    Перед тем как приступить к основной части повествования, стоит упомянуть о еще одном немаловажном персонаже событий — маленькой противной собачонке, нагрешившей в прошлой жизни настолько, что Круг Сансары кинул ее, бренную, на пожизненное отбывание срока в квартире моих соседей-синяков. Эта мохнатая котлета визгиво облаивала любое движущееся тело, когда добродушные хозяева выгоняли ее прочь на самостоятельные поиски пропитания, внося немалую лепту в общую какофонию жутких звуков околодка, за что данное млекопитающее подвергалось постоянным гонениям и угрозам расправы со стороны охуевших от шумового беспредела добропорядочных граждан. Я сам неоднократно швырялся с балконами пустыми бутылками и гнилой картошкой в эту тщедушную тварь, когда она в очередной раз будила дом в пять утра своими безумными стенаниями.
    И вот однажды подъезд затих.
    Поначалу на этот беспрецедентный факт никто не обратил внимания, но постепенно, со временем, жильцы (и я в том числе) начали испытывать некоторый дискомфорт от отсутствия дебошей в течение уже почти целой недели. Единственное, на что я пристально обратил внимание, так это на слабые повизгивания собачки-задрота из-за запертых дверей квартиры притихших соседей, когда проходил мимо.
    Прошло восемь дней. Я в очередной раз погибал от неслабого бодуна, поскольку накануне была пятница, а по пятницам я всегда ужирался вхлам. Мои страдания были усугублены резким звонком в дверь. Так звонят либо менты, либо работники ЖЭУ, либо переписчики населения. В глазок я усмотрел как минимум троих служителей закона в серой форме.
    Наверное, что-то случилось, и очко хлюпнуло. Милиционер никогда не звонит дважды. После первого звонка он попросту выносит дверь.
    - Доброе утро, участковый Такой-то. Знакомы ли вы с вашими соседями из квартиры номер такой-то? Понятым будете.
    - А что, собссна, случилось-то? Случилось-то чего?
    - Квартирку вскрывать будем. Жильцы жалуются на посторонний неприятный запах.  Дверь никто не открывает. Вы, кстати, необычного запаха разве не заметили?
    А хуй знает, доложу я вам, дорогие камрады. В наших подъездах обычно воняет так, что вычленить среди всех неприятных запахов какой-то один, необычный, не представляется возможным. Тем более, мои неандертальцы-соседи глушили подъезд такими химическими атаками, что принюхиваться не было решительно никакого желания.
    Я пробурчал что-то в этом духе, и мент убрал свой тяжелый пристальный взгляд с моего помятого лица, заставив расписаться в какой-то бумажке. Наряду со мной насобиралось еще харь пять встревоженных, но снедаемых любопытством понятых в домашней одежде, выдернутых из уюта жилищ на Экстраординарное Мероприятие. О чем многие из них впоследствии пожалели.
    Я впервые в жизни видел, как человек, вооруженный одной лишь монтажкой, не прилагая заметных усилий, за секунды отжимает массивную металлическую дверь. Этим мастером-домушником оказался молодой хранитель правопорядка, принятый на службу в органы, как мне показалось, только лишь за наличие у него подобных навыков.
    Короче, дверь распахнулась, и...
    Кто из вас в курсе, как воняет прокисший труп? А три трупа? А три трупа в запертом помещении, летом, при тридцатиградусной жаре за окном, вялившихся в течение восьми дней?
    Кто знает, тот поймет мое состояние в тот момент. Да еще и с похмелья.
    Сказать, что я охуел — не сказать ничего.
    Понятые вмиг разбежались с воплями, а умудренные опытом менты вынули белоснежные платочки и изящно прикрыли ими морды. Я же застыл на месте только лишь потому, что подхватил столбняк от волн тяжелейшего смрада, наваливавшихся на меня из распахнутого склепа, и, реально, не мог сдвинуться с места.
    Повинуясь указующему жесту старшего, самый молодой из ментов, звякнув шпорами, скрылся в зловонных недрах.
    С позиции, которую я невольно застолбил, мне прекрасно был виден коридор убогого жилища пьяниц. У самой входной двери валялась распухшая Аленаблядь. Чуть далее виднелись чьи-то ноги в грязных трениках и одном носке, через которые переступил смелый исследователь места происшествия. Но самым шокирующим обстоятельством явилось для меня то, что, как только притон вскрыли, от входа с визгивым сумасшедшим лаем метнулась долбанутая псина, оказавшаяся взаперти наедине с гниющими жмурами, и наверняка слетевшая с остатков катушек от такой незапланированной вечеринки, поскольку с тех пор я ее больше не видел. Как с упоением рассказал мне словоохотливый следак, неоднократно таскавший после ко мне свой ливер за показаниями, «расследуя» данный случай, собачонка, чтоб выжить, объела лица своих скоропостижно поставивших кеды в угол хозяев. Основательно. Со вкусом. До неузнаваемости. Нетронутой осталась только алкоголичка-Алена. Может, добра была к животному при жизни и не пиздила сапогами, мало ли.
    Вобщем, буквально через пятнадцать секунд после того, как молодой мент проник братскую могилу, его вынесло на лестничную клетку и он смачно проблевался пролетом ниже. Я его, знаете ли, нисколько не виню, ибо сам был близок к этому...
    Как оказалось, пиздобратия траванулась наглухо водкой из того самого магазинчика, где имел несчастье регулярно затовариваться бухлом и ваш покорный слуга. Владельцев точки резво прижали к ногтю, но доказать ничего не смогли, те отмазались. А я впоследствии, завязав синегалить, частенько раздумывал над тем, сколько потребовалось бы дней, чтоб меня таким же образом обнаружили в моей квартире, распухшего, вонючего и зеленого, если б я купил то же самое пойло, что и мои любезные соседи.
    Наверно, чуть побольше, ведь один труп воняет слабее, чем три. Или я неправ?..
    Радует только одно: обгладывать мое лицо, кроме тараканов, было бы некому.