* * *
Поговорим… нет, лучше поразмыслим о женщинах.
Женщины капризны, они создают любимчиков и ранят их булавочными уколами.
Женщины суетны, они закрашивают седину, но продолжают жить с сединой во взгляде.
Женщины красивы, как бабочки, но красота их мимолётна, это красота настроения.
Женщины ревнивы, ибо, не умея распорядиться собственностью, завистливо поглядывают на всё чужое. Женщины необходимы обществу, как всё, что не обязательно.
Каждая женщина – обещание достоинств и отражение недостатков.
Без них скучновато, а с ними просто невыносимо…
Один из неплохих экземпляров данного вида как раз барабанит в окна.
Открываю глаза, а затем дверцу чёрного служебного «логана», терпеливо набухающего в веренице дождя:
– Таксиста заказывали? Или, может, вас подвезти?
– Почему так долго? –  бурчит дама, устремляясь к переднему сиденью.
Стало быть, вполне готова к общению.

Усаживается красиво.
Влетает в дверцу левой ногой на шпильке, обтянутой белыми джинсами. Я не оговорился: у хорошо носящих шпильки женщин каблучки, должно быть, растут прямо из пяток. Эта вроде бы из таких. Вильнув узкими бёдрами, пассажирка опускает полушария на сиденье.
– Так мы едем или что-то ещё? – уточняю я, потому что дама торопливо расстаётся с прежним лицом.
– Вы что-то можете предложить?
– Разумеется! Например, увлекательную игру «Догони водителя». Могу предложить себя. Но предупреждаю: товар скоропортящийся! Брать надо, практически не раздумывая.
– А вы не стухнете на глазах? – хохочет дама. – Трогайте уже!
– Куда вас тронуть?
– На Пискарёвку, само собой. Не волнуйтесь, я покажу…
Она покажет. Я себе представляю!
Тыча пальцами перед носом: сюда, потом сюда… ой нет, тут барьер, а вон там помойка. В итоге пол-двора едешь задом мимо припаркованных расфуфырочек.

Что ж, первая попытка отбита.
Звучит гонг, а может, бубен, и я вновь в центре ринга.
– Да не надо на набережную! – вскрикивает дама. – Напрямую поедем, через дворы.
– Что ж, можно и напрямую. Для начала откройтесь, вы замужем?
– М-м… Не совсем, но я спешу и очень занята!
Немудрено. Все приличные девушки кем-нибудь или чем-нибудь оприходованы.
Неприличные стоят на обочине, в ожидании свежей занятости.
Придётся отбить: вот она, судьбинушка горемычная…
– Не отвлекайтесь, водитель! Красный джип так и норовит нас подрезать…
– Я что-то не заметил, багажа у вас нет?
– Да какой багаж! Я с работы еду.
– Стало быть, номер мобильника донесёте? Сейчас запишу, вот только красного джипа подрежу…
– Надо говорить, красный джип!
Провокация удалась.
Дама хмыкает и демонстративно отворачивается к окну.

Но удовольствия от поездки на такси по-прежнему не скрывает.
Дедушка Фройд определённо решил бы, что пристрастие дам к езде в автомобиле обусловлено реализацией давней и несбыточной мечты – побывать внутри мужского полового органа. Поменяться, так сказать, с мужчиной ролями.
Мужчине-то без разницы, снаружи или внутри – он к своему члену и так привязан…
– О чём вы думаете?
– О дороге, конечно!
– Здесь надо направо, за третьим светофором в карман.
Исподтишка оглядываю соседку. Первое впечатление – на ура.
Строго говоря, профиль так себе: носик вздёрнут, подбородок размыт – заносчива и ленива?
Стрижка средняя. Волосы небрежно раскиданы по плечам. Локоны пышные, рыжие с каштановым отливом: то ли плохо окрашены, то ли крепко постираны…
Цвет правильный, если женщина-кошка. И неверный, если ворона.
Но глаза медовые – ах, какие глаза!
– Курить можно?
– У нас всё можно: пить, курить, танцевать… играть с народными инструментами. Короче, ни в чём себе не отказывайте!
– Танцевать вроде бы не с кем…
– Я вас чуточку поддержу. Правой ногой.
– Вы лучше вовремя тормозите! Чуть в самосвал не въехали…
– Не волнуйтесь. С тех пор, как вы сели в эту машину, худшее позади.
– А что, случалось и худшее?!
Улыбается.

Рассказать ей, как поздней ночью две девочки-малолетки пробовали задушить меня рыболовной леской? Или как заросший щетиной, громадный бомж на Белорусской, тоже ночью, ухватил сзади за горло и приставил к уху заточку, оказавшуюся  позднее обыкновенным гвоздём-соткой?
Или… да зачем это?!
– В дороге хватает всякого. Везу я вчера четверых хорошеньких и в дупель пьяненьких негритяночек. Орут, песни поют. Матерятся практически без акцента… У нас, говорят, день рождения! Водитель, хочете пить коньяк? Хочете, разумеется, но где я вам возьму другого водителя? А далее по-английски чешут: можем и не только коньячку предложить, если у водителя биг-дик!
– Что ещё за биг-дик?
– Э-ээ… Ну-у… Да чёрт его знает! Спрашиваю, вы студентки? Они орут: мы артистки! Ну-ну, думаю, тот ещё кордебалет. Хотя поют здорово, я даже вспомнил своих грузин.
– Быстро темнеет.
– Это потому, что внутри квартала обходятся без фонарей. Не дом у вас, а замок Фата-Морганы!
– Сто сорок и ещё сто семьдесят… Какая фата, у какой Морганы?! Ой, не морочьте мне голову!
Я внутренне негодую: последняя фраза скрадена из моего лексикона!
Фата Морганы? Это что у нас, ай-кью отрицательный? Везунчик вы, драйвер, но без бик-дика.
А может, всё же ржёт невежливая пассажирка?

– Только представьте: вы в фате, я в Моргане… то есть в смокинге. Чем не пара для алтаря?
– Другие есть предложения?
– Есть! Дополнительная услуга: выгрузка пассажиров на руках. У вас какой этаж?
– Четвёртый! И лифт не работает. Так что – велкам! С тысячи сдача будет?
– А сколько сдачи?
– Семьсот. Но лучше, конечно, тысячу… Остальное можете оставить на чай.
– Лучше на колбасу. Так что у нас с адресами и телефончиком? Может, я угадаю, как вас зовут?
– Не угадаете! И с телефончиками – полный облом!! Пока, неудачник... После смены не засиживайся, надо будет Риту отвезти к стоматологу. Я тебе говядину потушила, на рёбрышках… ну-ну, не лезь. И не приставай к пассажирам! Учти, у меня всё под контролем.
– Слушаю и повинуюсь, любовь моя…