Как во сне, навеянном богами
(Но я точно знаю – наяву),
Здесь, в долу, меж черными горами,
Третий год я счастливо живу.

Равнодушным временем влекома,
Коз пасу у медленной воды,
Падают под яблоню у дома
Желтые прозрачные плоды.

Яблоки в корзину собираю,
И шипит знакомая моя –
«Вверх не лезь!» – меня предупреждая,
Черная и древняя змея.

Не полезу.  Даже ствол не трону.
Вся договоренность не сложна:
Я не забираюсь к ней на крону,
У корней не ползает она.

Снова осень. Тихий день туманный…
И внезапно в мой забытый скит
Внесся с ветром так давно желанный,
И давно не жданный звук копыт.

Молвит принц: «Проехал я полсвета,
Чтоб тебя из колдовской клети,
Из-под чародейского запрета,
В свой хрустальный замок увезти.

Как и расположено судьбою,
Все пришло к волшебному концу:
С принцем я полуночной порою
Уезжаю к брачному венцу.

Дом закрыт на долгий сон щеколдой.
Яблоня как символ бытия…
И лежит меж падалицы желтой
Черная и мертвая змея.

Лик луны, так равнодушно-нежен,
Видит, останавливая взгляд,
Что до капли выдоен и сцежен
Из зубов змеи прозрачный яд.

Козы спят, одна к другой прижавшись,
В домике и тихо, и темно,
Но луна, слегка поколебавшись,
Проникает в круглое окно.

Комната. Куски угля в корзине.
У печи – горшки и вертела,
Невысокий стол посередине,
И лежат у самого стола

На полу кружком закоченевшим
Семь фигур в рабочих колпаках,
Яблоки с надкусом почерневшим
В маленьких мозолистых руках.

А луна волчицею матерой,
Все поняв (такое не впервой),
Смотрит на дорогу, по которой
Принц везет свою судьбу домой,

Белоснежку… Создана для счастья,
Как для лани создано копье,
И свисает с тонкого запястья
Маленький мешочек у нее.

А внутри, завернуто в три слоя
В королевский пурпурный золотой вельвет,
Яблоко последнее, восьмое,
Будет спать. И ждать - шестнадцать лет.