Я помню кейптаунский порт и звук вувузелы угрюмый,
когда каждый Ганс отмечал победу над старым врагом,
в слезах поднималась на борт команда несчастного Руни,
«три битые льва» англичан, и Бэкхем с седым хохолком.

Никто не забудет седин в кудрях пятикратных бразильцев -
Голландцы в четвертой одной нашли в обороне изъян.
Бразильцам же выход один - в другие команды проситься.
Боятся вернуться домой: там диких полно обезъян.

Я видел, как в схватке с судьбой мечта аргентинская тонет,
Всухую уходит ко дну, голов начерпав, как дуршлаг.
Пустили бы тренера в бой. Дорогу бы дать Марадоне,
Насыпать дорогу одну, хотя и разметка сошла б.

В «немецкой машине» потом заклинило наглухо стимул.
Горячих испанцев никто догнать почему-то не смог.
Пивной, со слезами, потоп. Всё было назло бундестиму:
И с дудкою негр-автохтон, и Пауль, козёл-осминог.    

Испанец и абориген болели с трибуны на равных,
Плясали потом на столе в кейптаунском шумном порту…
А где-то, от них вдалеке, грустила у телеэкрана
Россия, поднявшись с колен, с большой вувузелой во рту.