Отчим – это я. И у меня в свою очередь есть отчим. А у отчима тоже был отчим. Если бы у меня был пасынок – я уверен, он тоже стал бы отчимом. Но у меня падчерица. Впрочем, какая разница. Родит, и у ее ребенка тоже будет отчим. Нормальное следствие эмансипации и феминизма. Конечно, сами женщины рассказывают удивительные, леденящие кровь истории про своих первых мужей. Каждая расскажет, будто бы избивал он ее дичайшим образом, безо всякой причины, а в перерывах между мордобоями валялся пьяный в лужах собственной мочи и блевотины. Пришлось разойтись…
Возможно, и бывали единичные случаи. Но в массе получается примерно так. До великой эры Равенства между мужчиной и женщиной разграничение между блядями и семейными женщинами было более четким. Бляди (я говорю это ни в коем случае не унизительно, бляди тоже нужны) оставались блядями, а семейные женщины, хоть и завидовали им в душе – семейными. А сейчас и блядей-то классических нет, есть «молодые девушки, Ищущие Себя». А пока она ищет себя, находит она еще и ребенка. Отец оказывается почему-то (см. выше) алкашом-дегенератом, хотя в 90 случаях из 100 это нормальный чувак, подохуевший от ее эмансипированного движняка.
Поиск себя продолжается. Только уже с противозачаточными средствами. Остановится он тогда, когда баба наконец наебется всласть, поймет, что молодость уходит,  внимательно оглянет себя в зеркале, сложит себе реальную цену, и поймет, какие мужики для нее, а о каких нехуй даже мечтать. И вот появляется он. Ей – муж, ребенку – отчим.
«Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал». Омерзительнейше-лицемерную фразу сию, не сомневаюсь, придумали бабы. А долбоебы подхватили, дабы поддержать свое чувство достоинства, ведь неприятно сознавать, что ишачишь на чужого ребенка. И начинается: «Я тебя кормлю – значит будешь слушать меня!», «Пошел нахуй, ты мне не отец!»
Мне в этом плане проще. Дети меня любят. Со своей детской восприимчивостью чувствуют исходящие от меня мощнейшие биотоки философского похуизма, а его так легко спутать с добротой…  Когда мы сошлись с женой, ее дочке было 5 лет. Папой она стала звать меня через неделю. Без всяких усилий с моей стороны. Не понимаю мужиков, всячески заигрывающих с чужими детьми, добивающихся того, чтоб их назвали папой. Нахуй оно им надо? «Папа» означает «ответственность». Хочется ответственности? Хотя черт его знает, может, детская любовь того стоит.
- Папусечка, можно, я на улицу, - стоит, пританцовывает от нетерпения. Сидела дома, пока пройдет дождь.
- Грязно, измажешься вся, - не отрываясь от компьютера.
- Ну пожалуйста, не измажусь...
- Ну, лети…
- Спасибо, папочка, ты самый лучший папа на свете! – чмокнула в щеку, умчалась.
Философский похуизм так легко спутать с добротой…
-Папочка, пойдем на речку!
На речку идти лень. Но и сидеть за компом уже тяжко. Хрен с ним. Жена с нами не пойдет – ее нежное, сводящее меня с ума тело боится солнца. Окидываю лениво взглядом книжную полку – что бы с собой взять?
- Собирайся…
- УРА!!!
И вот мы шагаем. Она – вприпрыжку, я – солидно, в одной руке – полотенце, покрывало, в другой – зеленый томик  переписки Энгельса с Каутским. Слушаю ее щебет, и чувствую, как сердце обволакивает печальная нежность. Кажется, я всерьез начинаю становится отцом… Вот нахуя оно мне? Я женился для того, чтоб пизда была, когда захочется, а не отцовствовать… Кормлю, одеваю – и достаточно, и отъебитесь, чувства. Я холодный философ, я никогда никого не любил. Своих детей не хочу, чтоб лишних тревог не испытывать, так на тебе, к чужому начал привязываться. Не уйдешь от человеческой природы, как ни старайся.
Впрочем, не все еще потеряно. Будет еще подростковый возраст, поздние приходы домой, слезы матери, будет «скажи ты ей что-нибудь», и долгожданное «Ты мне не отец, чтоб указывать!»
И все, я с радостью умываю руки. Слово сказано. Я – не отец, я – отчим. Ну а сейчас – сейчас да, я лучший в мире папа, все знающий и все умеющий. Ей 10 лет. Мир бесконечен и удивителен, совсем рядом взрослая загадочная жизнь, и ответы на все вопросы знает только папа… Мама постоянно говорит «отстань» и я ее не виню; у нее ведь нет философского похуизма.
Ударить падчерицу в случае чего, я, естественно, не могу. Да если и мог бы – не стал, это лишний напряг. Только себя выводить из состояния душевного равновесия. Хорошо быть в авторитете – сейчас мне достаточно в случае ее непослушания либо какого-нибудь косяка всего лишь недоуменно взглянуть, пожать плечами, презрительно отвернуться и уткнуться в комп. И все – слезы, сопли, просьбы простить. Приятно, конечно, но такое детское обожание накладывает и ебучую эту ответственность.
Говорят, нахуй жениться на бабах с детьми. Оно-то понятно, кто б спорил. Потрясающее по тонкости и глубине анализа мнение. Ну а если ты сам не Ален Делон? Если не пользуешься успехом у женщин? Что делать – дрочить на тех, кого хочешь, или ебать тех, кто дает?
Историю повернуть нельзя. Процесс эмансипации не затухнет, идиотизм будет продолжаться. Печально, но напрашивается один только вывод -  женщины перестанут искать себя только в случае охуительной войны, если мужиков выкосит эдак наполовину. Ведь и зародился феминизм в Пендосии, а те мудаки и гибли в войнах меньше всех… Что же получается? Для того, чтобы пропали отчимы, нужна война? Бесспорно, мир прекрасен…
- Папочка, колесо! Колесо у велосипеда спустило!!! – звонкий голос возвращает меня на землю.
Не знаю, как сложатся дальше отношения с падчерицей. Сейчас я «папусечка», а лет через 5, возможно, буду «старый мудак». Ну, доживем, посмотрим, а сейчас заканчивать креос, и идти. Качать колесо…