В серой беспросветной жизни в местах лишения свободы люди, волею судьбы там оказавшиеся, начинают ценить совершенно обыденные для нормального мира вещи, будь то кило чая и кило сигарет, присланные в бандероли, или концерт основоположника русского шансона. Причем бандероль ценится на порядок выше.  Приятно даже вернуться в барак после двухнедельного пребывания в штрафном изоляторе, где пропитываешься каким-то особым, специфическим  именно для этого места, крайне неприятным запахом, и с радостью ждать предстоящий выход на работу. Потому что после работы душ, где можно смыть этот вьевшийся в кожу и застрявший в ноздрях запах. Вообще, пребывая в таких условиях, надо научиться позитивно воспринимать каждую мелочь, которая улучшает, или по крайней мере не ухудшает установившийся порядок вещей. Тогда не загонишься, "загнанных"  и так хватает. Это люди с обращенными внутрь себя взглядами, на автомате выплоняющие распорядок дня, на автомате пережевывающие в столовой малосьедобную и низкокалорийную пищу, на автомате живущие. Это страшно. Искорку воли и любви к жизни, которую старательно уничтожает сама атмосфера колонии, нужно хранить всеми силами и способами. Иначе духовная гибель и превращение во что-то, близко стоящее по уровню развития с коровой. Или с овцой.
    Единственное место, где зэк может на 72 часа полностью отрешиться от своей серой и тягомотной жизни-это комнаты длительных свиданий. Когда приезжают родные-это счастье. Когда жена-это вообще пиздец. Эверест наслаждений, пусть и лежит в основе него обычная непритязательная физиология-поесть домашнего и поебаться до кровавых мозолей на причинном месте. Это то, что помогает выжить и не скатиться кубарем к ногам коровы. Или овцы. Даже Госпожа Удача в комнатах свиданий ведет себя немного поразвязней, чем на остальной территории колонии и иногда заботливо подкидывает особо симпатичному ей зэку дополнительные ништяки…

    Гриня не был женат. До армии не успел, в армии угрелся на пятерик. Звезда сборной зоны по футболу, жизнерадостный, веселый парень двадцати с хвостиком лет. К нему на свиданку приезжала мама. Спустя трое суток он вернулся в барак с двадцатикилограммовым мешком продуктов, быстро растолкал припасы по тумбочкам и лихорадочно начал готовиться к заезду в ШИЗО. Охуевшим от такого поворота событий семейникам /Семейник в зоне-это человек, с которым делишь все. От пайки и сигареты до разруливания каких-либо проблем. Близкий человек, короче.../ обьяснил лихорадочным шепотом, что ему сфартило зайти на свиданку со штрибаном из шестого отряда (считался инвалидским, в основном сидели пожилые зеки, по состоянию здоровья не работающие в промзоне-"штрибаны". Молодые, поэтому безжалостные в своей глупой молодости, мы тогда считали штрибанами тех, кому за сорок). К ветерану приехали жена и шестнадцатилетняя дочь. Пухленький голожопый амур, обнаружив молодых людей в кухонном отсеке, кипятящих чайники, цинично ухмыльнулся и послал стрелу в сердце посетивший Тагил Лолиты. Амур был опытен, поэтому стрела, посланая в Гриню, предназначалась отнюдь не сердцу. Сердце зэка после трехлетней отсидки в условиях тотального безбабья, не пробить ничем. Даже колы осиновые ломаются об эту броню, куда там стрелам... И понеслась! О, это были сказочные трое суток. Мама Грини с удивлением наблюдала, как ее сын внезапно был охвачен маниакальной чистоплотностью, посещая душ не менее десяти раз в сутки. Ветеранская пара не менее удивленно диагностировала у своей дочери ту же тягу к чистоте. Когда неизбежно пришла пора покидать уголок псевдочеловеческой жизни, Лолита всё обосрала. Оттолкнув Гринину маму, прощавшуюся с сыном(нихуя ей не быть после такого косяка любимой снохой), она повисла на шее молодого ловеласа и начала причитать, выкрикивая в присутствии подошедшего для отконвоирования счастливцев наряда всякие по женски банальные слова про любовь, письма и про то, как она дождется своего ненаглядного Гриню из узилища. Папа-ветеран жадно хватал ртом воздух, осознав наконец-то что его дочь нещадно ебли в душе, кухне и где придется, его жена просто впала в кому, выключившись из реальности, а Гринина мама нехорошо так рассматривала беловолосый затылок сучки, пытающейся украсть у нее самое дорогое в жизни-ее сына. И во взгляде этой достойной женщины недвусмысленно читалось желание уебать по этому затылку каким нибудь твердым тупым предметом. С ограниченной контактирующей поверхностью. В общем, скандал удался на славу. Кстати, Гриню так и не закрыли. Госпожа удача благоволила к настоящему падонку до конца...
    Основная масса спецконтингента не могла похвастаться подобными половыми излишествами и ограничивалась дрочьбой в подходящих для этого местах. Особо эстетствующие (или с намозолеными руками, хз), лениво склоняли на оральное удовлетворение немногочисленных пидаров, соблазняя тех чаем и куревом. За это можно было распрощаться с эфемерным УДО и заехать в штрафной изолятор, но все равно цель оправдывала средства. В основном, объектами для сексуальной разрядки были фотографии из мужских журналов, заботливо заныканые под матрацем, но однажды случилось нечто неординарное... Человек, ставший невольным организатором появления в мозгах спецконтингента нового объекта вожделения, заслуживает быть упомянутым с красной строки.

    Итак, "генерал Дима". Человек-легенда конца прошлого тысячелетия. Первый из числа сильных мира сего, на котором первый президент России применил жегловское "Должен сидеть! Я сказал". Человек, безусловно заслуживший срок, но посаженый совершенно не за это. Дмитрий Олегович Якубовский отбывал с УЩ 349/13 остаток своего четырехлетнего срока.  Работал, если можно так назвать его времяпрепровождение, нарядчиком, жил в первом отряде. Он был один из немногих, если не вообще единственный, кому просто было похуй на понятия, зэков, администрацию и всю колонию в целом. Как слон в огромной стае мосек. Зэки его не любили, по мнению серой массы, человек с таким образованием и такими связями наверху, должен был, поднявшись в зону, бросить все свои дела и роняя от усердия кал, помогать. Помогать всем и вся, писать жалобы и подпирать их аргументы своими личными знакомствами. Дима был человек, несомненно умный, и жил так как хотел, не нарушая, впрочем, Уголовно-Исполнительного кодекса. По которому кстати, каждый осужденный имеет право на общение с адвокатом 4 часа в сутки в свободное от работы время. Дима это право мало того что имел, он еще имел материальную возможность снять рядом с колонией квартиру для проживания своего питерского адвоката Ирины, которая после его освобождения сочеталась с ним законным браком. Ах, Ирина...  Неприлично повторять устоявшееся мнение злопыхателей о том, что Дима вложил в тюнинг внешних данных своей третьей жены очень дахуя денег. Даже если и вложил, это было ниибацо здравое вложение. И вот, жаркий летний вечер, человек стописят устало бредет по промзоне на ужин в столовую, и тут по левому флангу, в дрожащем от жары воздухе возникает мираж... О, это прекрасное видение, облаченное в платьишко с длиною юбки "по нижний волос". О, эта грудь прекрасной формы и не менее прекрасного четвертого размера. О, этот чувственный рот, благодаря которому сия фемина стала защитником "генерала", а впоследствии его супругой /имеется в виду, конечно же, юридическая грамотность фраз, произносимых этими губами, а не то, что подавляющее большинство подумало/. Все стописят человек разом выдохнули воздух и синхронно соргазмировали изрядными порциями эякулята в левую брючину робы (каждый, соответственно в свою).

    Спасибо вам, Дмитрий Олегович, и вам Ирина Батьковна. Вы подарили чудо, пусть и на минуту. Эти светлые пятна на серых зэковских трусах зачтутся вам и перевесят все ваши грехи, когда придет время услышать фразу: "Встать! Страшный суд идет!"...