«Дай-ка друг свою гитару! Года три уж не играл.
Расскажу каким макаром я на фронт сюда попал.
Спиртом мой язык развязан. Вывалю как на духу!
Выдохну печаль всю разом, под гитарную струну..

..В сорок первом, в эшелоне, по этапу шли зека.
Пацаном был я фартовым, но с удачей не всегда.
Воровать я стал по пьянке. Первой ходкой шёл. Не спал.
Вертухай пинал по шконкам. Взад-вперёд ходил. Орал.

Я ж на верхней полке ножик спрятал под себя и жду,
До утра ещё быть может, дай-то бог и доживу.
В карты нагундозил с падлой. С мухлежём поймал козла.
Я один, а он блядь с кодлой.  Вон уж вяжут узела.

На башку накинут петлю и повесят, как пить дать!
Сука! Бля буду! Не верю, что вот так мне подыхать.
Ждать не буду. Слез со шконки. Нож в ладони у меня.
-Эй, ебаные  сучёнки! Ну, идите же сюда!

Карты веером, в них козырь. Туз червовый – масть моя,
Вам шестёркам на подносе, смерть несу паскуды бля!
Крою сверху красной картой, всю колоду расшвыряв,
И пошла игра  азартней, на кону судьба моя.

Режу всех напропалую. Вор не вор, один ответ.
Рожу шулера рябую, искромсал всю в винегрет.
Криком зверя кровь почуя, бью, хуярю всех подряд,
На телах свой нож точу я, превратив вагон весь в ад.

Догоняя, бью со злости, по полу скользя в крови,
Смерти дополняя поступь, криком содрогнув: -Умри!
К стенам многие прижались, крестятся, кричат присев,
а один взмолился: «-Каюсь!», кровью харкая на всех.

Карты россыпью по полу, масти смазав в один цвет,
Расхуярив всю колоду,  дав на всё один ответ.
Смерть дыханием печали, холодом прошлась внутри,
когда мне товарищ Сталин, улыбнулся со стены.

-Ты последний тут остался, - тихо я ему сказал,
И в портрет его вхуярил нож свой чтоб и он узнал.
Бил его и резал в клочья, разрывая на куски.
Стал другим я этой ночью. Господи, за всё прости!

Чуть потом не расстреляли, да война в тот день пришла,
Год в тюрьме. На фронт послали. Вот такие вот дела!
Зря наверно рассказал вам. Да не бойтесь! Здесь война.
Щас всей ротой немцу вдарим! И забудете меня..».

Свет от выстрелов ракетниц озарил окоп на треть,
Из которого под песню штрафники ушли на смерть.
Тени в отблесках от взрывов, исчезали навсегда,
Ветром в степь несло порывом, их последнее: «Гугаа!!».