Мы сидели на веранде Пашкиного дома и дегустировали новые сорта его вина.     
    Во дворе возились дети - Пашкина пятилетняя дочь с подружками. Судя по доносившимся  крикам, девочки требовали, чтобы им дали поиграться с керосинкой. На это Пашкина жена строго отвечала, что нынешнее состояние керосинки уже не то, что прежде и что игры с ней крайне небезопасны. Вон мол, даже, папа с керосинкой больше не играет. Девочки недовольно гундели, а Пашкина дочка чуть не плакала от обиды.
    Это спор меня крайне заинтересовал. Лично я, например, свято убежден, что детям нельзя играть ни со спичками, ни с керосинками, ни с напалмовыми смесями, ни с огнемётами. Поэтому просьбы детворы вызвали у меня некоторое недоумение.
    Кроме того, я, конечно, знал, что у Пашки в доме нет газопровода (ему приходится завозить баллоны). Но чтобы Пашка использовал в своём быту керосинку – это какой-то позапрошлый век. К тому же представить себе Пашку, забавляющегося игрой с керосинкой, а теперь под спудом обстоятельств вынужденного отказаться от столь яркого проведения досуга, я был не в состоянии.
    Я высказал Пашке свои сомнения и претензии по поводу использования керосинок в быту, а заодно рассказал о известных мне ужасных случаях баловства с источниками открытого огня.
    Пашка дождался когда я закончу свои сентенции, наполнил бокалы по-новой, раскурил  трубку (Пашка пижонит и курит исключительно трубку): 
    - Керосинка, говоришь... О, брат, это целая история, полная загадок и потусторонних тайн! Хотя... Так и быть, поведаю тебе всю эту эпопею с керосинкой, от начала и до конца. 

    Видишь ли, порой вещи, которые выглядят необъяснимыми и даже мистическими, зачастую имеют простую и банальную природу. Магия, демократические выборы и женская головная боль на поверку оказываются сплошной фикцией и обманом. И даже когда сталкиваешься с такими казалось бы аномальными явлениями, как полтергейст или моя тёща Нелли Казимировна, всегда можно найти рациональное объяснение.
    Тёща жила себе спокойно в Мурманске в собственной трёхкомнатной квартире. К нам она наведывалась раз в год на один-два месяца. Мы даже отвели ей комнату нашей старшей дочери, которая вышла замуж за лейтенанта-ракетчика и убыла с ним в Нижний Тагил.
    Но вот как-то раз уже и полгода проходит, а тёща всё не уезжает.
    Гостей мы завсегда приветствуем, но когда гость засиживается – тут уж волей-неволей образуется брешь в семейном бюджете. А у меня ведь здесь практически натуральное хозяйство, и каждый новый житель должен или работать, или по хозяйству помогать, или хоть что-нибудь полезное делать.
    Тёща получала приличную пенсию, но нам из неё она ни копейки не давала, а сбрасывала всё себе на книжку. К сельскому хозяйству она не приучена, ибо благородных кровей (как она сама считает), с детьми возиться особого смысла нет, поскольку младшие весь день в школах-садиках, а старшие уже покинули отчий дом.
    Я разок на эту тему заикнулся, так тёща потом по два раза на день вызывала неотложки, типа давление от стресса, вызванного злым зятем, подскакивает.
    Однако же определенные выводы ею были сделаны - затеялась она торговать.  Пообрезала все ранние цветы на моём участке и стала этапировать их в город на базар. Потом, когда цветущая флора была изничтожена, принялась свозить на рынок тепличные огурцы, зелень, короче всё, до чего могла дотянуться.
    Что характерно, домой она возвращалась всегда порожняком. Иногда, правда, покупала в магазине хлеб, кефир-сметану, ну ещё внукам «Чупа-чупсы». Про остальные деньги лучше было и не спрашивать. Это называлось у неё «Я вас, лентяев, кормлю». После этого, типа я вся такая уставшая, закрывалась в комнате и часами тарахтела по межгороду со своей мурманской подружкой-соседкой.
    Хотя нет, вру. Тёща активно начала скупать «антиквариат» и «произведения искусства»: чугунные утюги, тележное колесо и хомут, неработающую деревянную прялку, дырявый чайник а-ля красноармеец Сухов, картины каких-то местных даунов и прочий хлам.
    Особую гордость у тещи вызывала метровая бронзовая статуя, изображавшая гераклоподобного бородатого мужика, который насмерть борется с монстром, похожим одновременно на крокодила, льва и опарыша. Тёща сказала, что этот шедевр напоминает ей о её безвременно ушедшем втором муже.
    Моё замечание о том, что её супруг №2 при жизни был маленьким, лысым и пузатым армянином она парировала тем, что данная скульптура – аллегория, а всяким там тёмным смердам, которые природно далеки от осознания истинного искусства, этого понять не дано. И, кстати, напрасный поклёп, Нелю Казимировну в этой скульптурной группе я сразу определил и аллегорию вполне оценил.
    Волей-неволей приходилось мириться с её выходками. Потому как, Неля Казимировна по статусу конечно, мама и бабушка, но и наследование (по закону или по завещанию) никто не отменял, а других претендентов на квартиру в Мурманске, кроме нашей семьи, у тёщи не имелось.
     
    Однажды был у меня отгул. Я полдня возился со своим вином, потом прилёг поспать. Тёща в тот день на рынок тоже не пошла и слонялась по дому без дела.
    Слышу сквозь дрёму, как она по телефону болтает со своей мурманской соседкой, стал от нечего делать прислушиваться.
    Тёща говорит: «...Эх, Кларочка, зять-то он зять, да что с него взять?! Лентяй и бездельник. Днями возле своей бормотухи крутится, а сейчас вон храпит, алкаш. А всё хозяйство на мне. Жалко мне, Клара, дочку и внуков, сгинут ведь они при таком-то папке. Решила я тут навсегда остаться и сирот доходить. А квартиру свою мурманскую, Клара, я тебе отписываю по дарственной. Я уже и с нотариусом договорилась. Ты стенку-то пробьешь и будешь жить в пятикомнатной, как Пэрис Хилтон...».
    Сказать что я обалдел от таких слов – ничего не сказать. Вечером я этот разговор пересказал жене. Она пообещала с мамой поговорить.
    В результате – слезы в четыре ручья, тёща корвалол валидолом запивает, неделю пластом лежит, помирает. Вообщем, больше всех я виноват оказался.
    Через недельку тёща оклемалась, говорит: «Я понимаю, что я Вас стесняю, поэтому Вы, Павел Анатольевич, снесите-ка вот эту халабуду и постройте на её месте для меня маленький  уютный флигелёк, в котором я буду жить одна, как Наполеон в изгнании», и тычет пальцем в сторону святая святых - моей мастерской. Ей-Богу, чуть было во-второй раз её не кинулся душить, еле сдержался.

    Буквально через несколько дней жена с детьми поехала по путевке в Анапу в санаторий почти  на два месяца. Тёща, естественно, за ними увязалась.
    Как я кайфовал! Но счастье вечным не бывает, и вскоре всё вернулось на исходную – тёща, загорелая и отдохнувшая, со свежими силами принялась за меня и мою мастерскую. А жену, походу, она на море так задолбала, что та уже потеряла былую тягу к сопротивлению и заняла позицию вялого нейтралитета.
    С того момента жизнь стала мне не мила, я старался загружать себя делами ещё больше чем прежде: уходил рано, возвращался поздно, да потом ещё и работал в мастерской пока все не улягутся. 
    Веришь-нет, мысли такие посещали, что хоть с нечистой силой был готов связаться на любых их условиях, лишь бы они отозвали свою внештатную сотрудницу.
    Но вот как-то раз...