* * *
– Трой... Да очнись же, Трой! С тобой всё в порядке?
Белое, холёное горло.
Не пытаясь спастись, тело самки издавало отрывистые, неприятные звуки.

И всё же я каким-то образом понимал её сбивчивую речь.
Что ж, придётся остановиться.
Продолжая рычать, я неохотно расцепил клыки.
Всё равно добыча сломлена. Далеко не уйдёт.
Первые ручейки крови текли уже по груди...

Нет-нет, это была вода, которой меня поили из здоровенной чашки в красных горошинах.
Горошины были похожи на огромные кровавые кляксы.
Верхний край чашки, зажатой в дрожащей руке Шейлы, то и дело бил по зубам.
Поставив чашку на столик, Шейла принялась трясти меня за плечи и всхлипывать.

Шейла? Почему от узнавания как-то невесело?
Ну да, это моя жена Шейла. Вот чёрт... Только что едва не попробовал её на вкус.
В палате сонно и жарко. В палате? Белым-бело вокруг, словно в рулоне туалетной бумаги.
И так же весело. Вовсю полыхает солнце. Кажется, природу вот-вот стошнит затянувшимся летом.
Или это меня тошнит? От Шейлиной тряски голова безвольно моталась, и я захихикал.

Тряска мгновенно прекратилась.
Опустив руки, Шейла ойкнула и залилась слезами. Я откинулся на подушки и закрыл глаза.
Что-то незнакомое в Шейле злило и беспокоило меня... Что-то мучило непрестанно. Что же?
Итак, я в больнице. Сплю или бодрствую? Был ранен или просто сошёл с ума?
Разум молчал. Когда слепой теряет посох, приходится искать другого поводыря...

Я приоткрыл глаза и вновь зажмурился.
Сейчас, сейчас я обо всём догадаюсь... а-а, это же Превращение!
Шейла, безостановочно шевеля губами, что-то рассказывала, но я угадывал лишь отдельные слова, куски фраз. Берти разбил стекло... снова Берти... Лиза не слушалась, кровельщик приходил...
О чём это она?

Лиза и Берти, это наши дети. Мои и Шейлы.
Я с усилием вталкивал внутрь кусочки знания, словно переполненная кунсткамера, покупающая новых уродов. Всё было заново и страшно далеко от меня.
Зато рычание собак, пронзительная боль от укусов и громкий лай непрестанно стояли в ушах.
.
Из донесения полицейского патруля.
Состав: Траян и Мак-Мурдо.
37 округ, Ньюпорт, штат Луизиана, 17-е октября текущего года (цитата).

"Ровно в три часа утра, на удалении около 3-х миль по шоссе 733 к югу от Ньюпорт-Сити, на северной окраине фермерского поместья владелец, Эбенезер-Илайджа-Эфраим Пауэлл, обнаружил неизвестного мужчину в бессознательном состоянии, после чего сразу же вызвал полицию.
По данным карточки социального страхования, пострадавший – Трой Хаддауэй, 37 лет, белый, рост 177 см, вес приблизительно 85 кг, крепкого телосложения.
Волосы темно-русые, особых примет не имеет.
В картотеке разыскиваемых не состоит.
Пострадавший одет в чёрное кашемировое пальто и кожаную обувь.
Вещи дорогие, но сплошь изодраны, а также перемазаны в крови и глине.
Под пальто надеты бордовый пуловер, белая рубашка с чёрным галстуком и серые брюки из мягкой кожи. Головного убора не обнаружено, метки на одежде отсутствуют. Под ногтями пострадавшего обнаружены частицы грунта <...> Фотографии прилагаются.

Причиной бессознательного состояния является болевой шок, возникший при ампутации левой кисти.
По мнению вызванного нами дежурного хирурга бригады скорой помощи Клайда Гриффитса (клиника Финчера, Ньюпорт-Сити), кисть руки откушена или отгрызена в два-три приёма. На левом предплечье пострадавшего отмечены глубокие вмятины со следами зубов и следы некоей потёртости, которую, по мнению Гриффитса, следует связать с остановкой потери крови и предотвращением некроза тканей. Хирург утверждает, что в результате этой странной регенерации тканей непосредственная угроза гибели миновала. Других повреждений на теле пострадавшего не обнаружено.
Протокол осмотра места происшествия, отчёт о состоянии здоровья прилагаются…"
(конец цитаты).
.
Псы набросились на меня, потому что Превращение началось раньше обычного.
Волк-оборотень, слыхали? Можете теперь и познакомиться.
Лапа за ночь заново отросла, у нас и не такое бывает. Поспешил вчера, что уж тут.
Словно чесалось, так хотелось побыстрее на волю...
Да и Большая Белая, завоёванный куш, здорово заждалась.
Только вожаку в волчьей стае достаются утехи единственной самки и личное право на обзаведение потомством.

Наконец-то я понял! Вот оно – то, что тревожило исподтишка.
Шейла пахла самцом, который только что покрывал её.
Кожа у меня на загривке словно покрылась инеем, и грубый подшёрсток, который в человеческой ипостаси попросту не существует, яростно встал дыбом... в человечьих или волчьих мозгах.
Шейла, мать Берти и Лизы, оказалась банальной шлюшкой.

Я перестал сдерживать себя и потребовал убраться.
Она тут же исчезла. За дверью пошептались, и в палату вошёл мой адвокат Деннис Лоулесс.
Я частенько посмеивался над ним: надо было с такой фамилией выбиться в адвокаты!*
Деннис только робко отшучивался. Он всегда заискивал передо мной и Шейлой.
Ещё бы, главы наших семей входят в крупнейшее нефтяное лобби...

Деннис бочком протиснулся в дверь и что-то пролепетал.
Кажется, речь шла о медицинской страховке...
Недослушав, я зарычал, потому что Деннис сверху донизу пропах Шейлой!
Так вот он, чужой самец... Превращение началось.
Ни минуты больше не останусь в мире лжи и предательства.

Деннис побелел и опустился на колени, словно ноги у него подломились.
Неудивительно! Рогоносец-Трой, растяпа-Трой на глазах превращался в здоровенного волка.
Закончив с шерстью и макияжем, я полоснул клыком дрябленькое горлышко адвоката, и кровь весело забрызгала стены, покрытые белизной застоялой жары.
Хоть какое-то разнообразие красок...

За стеной разлёгся длинный никелированный коридор.
Шейла стояла у окна, прижимая ладони к стеклу. Солнце заходило, и жара сгущалась в огненную росу.
Женщина, предавшая меня, обернулась на стук распахнутой двери и застыла, словно окаменев.
Зарычав, я поднялся на дыбы, опершись на её плечи передними лапами.
Впился взглядом в мерцающие, перепуганные очаги вранья жалкой потаскушки.
В оконном стекле отразились чьи-то жёлтые стразы с удлинённым зрачком... Да это же я!
Глаза Шейлы вмиг закатились.

Она икнула, как перебравшая девка в забегаловке "Три Ослицы", и потеряла сознание.
Не давая упасть, я прижал спину Шейлы к стеклу и уже примеривался полоснуть клыком холёное горло...
Ещё мгновение, и утренний сон обернулся бы явью!
Но смутные воспоминания о запахе грудного молока, детских криках и странных для волчьего уха словах "Берти и Лиза" в последний момент удержали меня.
Я отпустил Шейлу, и она сползла на пол, словно бесформенная груда белья.

По коридору бежали.
Секунду я слушал недоумевающе-злобные выкрики бегущих людей.
Впереди их катился безмолвный вал ужаса.
Не вернуться ли назад, в неподвижность? Эта вялая мысль всё ещё была человеческой.
Будем надеяться, что волки сомнений не имут...

Я перемахнул через надвигавшихся охранников.
В три прыжка подобрался к открытому окну возле администратора и выпрыгнул в пустоту.
Чепуха, третий этаж... Рухнув на мокрую от вечерней росы, чуть рыхловатую землю, я несколько раз перекатился, но тут же вскочил на ноги и бросился на закат, к темневшему невдалеке редколесью.

Близилась полночь.
Освещённый мириадами звёзд, вожак Трой стоял на вершине холма, задрав морду к полной луне.
Зов Любви и Свободы нёсся из горла к небу, как развёрнутое рыдание.
Потревоженные энергетикой зова матери спешили к незасыпающим малышам.
Вздрогнув, отстранялись друг от друга знойные парочки, обнимавшиеся на задних сиденьях автомашин.
Лу Берри, егерь округа, потянувшись, открыл невидящие глаза, произнёс: убью гада... и сызнова захрапел. Из глубины лесов шла на зов вожака Большая Белая – громадная, но грациозная самка, покрытая редкостным серебристым мехом.
За ней, в истоме и покорности, торопилась вся волчья стая.
Что ожидало их? Лишения и опасности, ранняя гибель, капканы и пули...
Но прежде всего их ждала Свобода.
Благослови тропу, Тот, Кто Ты Есть...
_________
*Лоулесс (англ.) - беззаконие.