Врачиха Кульбицкая была грузной неопрятной женщиной пенсионного возраста. Всегда готовая со слезой пожаловаться на свою тяжелую жизнь, она отнюдь не бедствовала. Пусть жила в одной комнатушке  большой коммуналки, зато выгодно сдавала армянам квартирку, оставшуюся от второго мужа, Царствия ему Небесного, и округляла пенсию работой на полставки. Да-да, несмотря на немалые годы, Кульбицкая всё ещё подрабатывала на неотложке. Главный интерес тут был даже не в деньгах, хотя врачиха и любила их с годами всё сильнее, в особенности те, которые зеленые. Просто Кульбицкая твердо усвоила простую истину. Пока  работаешь, ты человек, а вот как пойдешь на пенсию, так и не нужен ты никому. Так что, пока ноги носят, работу оставлять нельзя, а лучше на ней и помереть. В то, что тогда всё за казенный счет и самой на похороны тратиться не придется, докторша верила свято.

Водила Валера рулил потихоньку и улыбался каким-то своим мыслям и Кульбицкую это сильно раздражало. Вот запросила обед, а послали на «боли в животе», понимаете. За полчаса ведь не помрут от живота. Так нет, езжай и всё тут, и никакого тебе к годам уважения. И лыбятся тут, понимаете, в открытую. Докторша совсем позабыла, что Валера её на вызовы не посылает, а только возит, а улыбается он просто потому, что погода сегодня хорошая, солнечная и жизнь его молодая сейчас в самом расцвете и разгаре.

    Дверь отворила молодая, невзрачная как серая мышь женщина, засуетилась, забормотала испуганно, приглашая в комнату. Кульбицкая прошла прямо к столу и тяжело опустилась на стул. В углу на диване лежал бледный очкарик, натянув плед до подбородка.
- Ну что тут у нас? – приступила к делу врачиха.
- Вы, понимаете, доктор, мы думаем, отравление...Только пообедали как у его живот заболел и чуть не вырвало, - тихо начала женщина.
Упоминание об обеде Кульбицкой не понравилось. Она мрачно посмотрела поверх очков сначала на женщину, потом на очкарика и мстительно задала сразу три вопроса.
-    Режет живот? Или пучит? Где болит-то?
-    Режет... И пучит...Не пойму я, где болит. Везде болит, весь живот...
-    Ага, ага, - удовлетворенно закивала Кульбицкая. –И тошнит?
-    Тошнит, - тоскливо признался очкарик.
Врачиха ещё раз внимательно оглядела хозяев и вдруг слегка смягчилась.
-    Ладно. Будем разбираться. Что на обед ели?
-    Суп...
-    Ну-ка, давайте его сюда
Женщина метнулась из комнаты и вернулась с еще теплой кастрюлей в раках.
- Что это? – неожиданно сурово отчеканила Кульбицкая.
- Как что, доктор? Вы же сами просили...Суп. Рассольник, - растерялась женщина.
- Я вижу, что не борщ. Как я буду органолептику исследовать, я вас спрашиваю? - Кульбицкая по-мхатовски выдержала  паузу и со значением добавила - Тарелку сюда несите. И ложку.

Рассольник оказался очень даже приличным, правда, перцу можно было бы и побольше положить, но что ж делать... Дареному коню, как говорится.. Покончив с первым, Кульбицкая покрутила губами как оценивающий вино аристократ из смутно вспомненного сериала.
-    Так, ещё что ели?
-    Котлеты с картошкой.
-    Несите!
Женщина вдруг запнулась и робко спросила.
-    Доктор, а может Вам разогреть?
Кульбицкая на мгновение задумалась.
- Разогреть? Хмм.. Ну что ж, разогрейте, - разрешила она великодушно.
- А хлеба Вам принести? – хозяйка наконец-то, пусть медленно, но начинала соображать.
- А хлеб зачем? От хлеба отравлений не бывает.

В голове радостно складывались цифирьки сэкономленного на обеде, приятно тяжелил наполненный желудок. От чая Кульбицкая решила отказаться и умиротворенно рыгнула. Вот ещё живот что-то пучило, но уверенности, что удастся пустить «шептуна» не было, и Кульбицкая решила потерпеть, благо терпеть осталось недолго. Привычно заполнив карту вызова, она поднялась со стула и заговорила уверенно и твердо.
- Диагноз отравления я с вас снимаю. Нету у вас никакого отравления, - рыгнула ещё разок Кульбицкая. - Но и ложный вызов я на вас не запишу, - с расстановкой добавила врачиха и понаблюдала за произведенным на хозяев эффектом.  Эффект оказался правильным и Кульбицкая решила людей сверх меры не пугать и вообще закругляться.
- У вас банальный гастрит! - торжественно провозгласила она. – Принимайте активированный уголь и Алмогель, а меня сейчас ждут другие, более серьёзные пациенты!

«Вот ведь недотепы, прости Господи» ухмыляясь про себя, Кульбицкая вышла на улицу и тут кольнула её мысль о каком-то важном, срочном, но напрочь забытом ею деле. Так, напрягая память и жалуясь сама себе на старческий склероз, она  и подошла к машине. Открыла дверь,  напряглась, занося своё большое тучное тело в салон, и вдруг пернула так оглушительно и протяжно, что пара голубков из соседней луже взмыли в поднебесье от греха подальше, а Валера, чтобы не заржать в голос, до белизны в костяшках впился в руль. Кульбицкая подозрительно оглядела его застывшее каменное лицо и пожевала по-старушечьи губами.
- Поехали, сынок, домой, на станцию. Отдохнем с полчасика. Всё равно нам сейчас обед точно дадут.