Что наша жизнь? – Игра…
(популярная оперная ария)

Весь мир – театр.
Мужчины, женщины – все люди в нём актёры.
(Вильям Шекспир)

Вот так и вся наша жизнь – то SECAM а то PAL…
(Борис Гребенщиков)

Другу моему старинному Сержу.
С которым всё это проходили,
когда вместе, когда – параллельно, а когда и порознь.
И который тоже об этом пишет.

Действительно, что наша жизнь? Рано или поздно, но каждый мало-мальски мыслящий человек, если у него в мозгах не три извилины (ебательная, жевательная и толкательная), хоть слегка, но останавливается на этом извечно риторическом вопросе.

- Кто мы?
- Известно кто: «все мы немощны, ибо человеки»…(с)
- Откуда?
- Да кто знает… Кто говорит – от Адама с Евой, кто утверждает – от трудолюбивых обезьянов.
- Куда идём?..
- Вот с этим – интереснее, ибо очевидцев-возвращенцев не наблюдается, равно их мемуаров-откровений пока не публиковалось. Даже во всемогущем Интернете – во всяком случае, вызывающих доверие. Ну… Тоннель там… Свет на выходе…
А что, собственно, за «выходом»? После окончательного «перехода»?
Ау-у…

Я прожил довольно долгую жизнь. И как-то продолжаю этим делом заниматься…
А чем дольше живу – тем меньше верю в то, что там, «по другую сторону», что-то есть. Да и есть ли сама эта «сторона»? Зазеркалье?

Я каждое утро смотрю в зеркало. Не от нарциссизма – обыденно удаляю с нижней части лица проявившиеся за ночь следы небритости. И мне свято кажется, что отражение моё не меняется: седым волоском или морщинкой у глаз больше-меньше… какая разница?
И только, просматривая изредка старые фотографии свои, что хранятся насыпью в коробке из-под бумаги “Xerox”, все перемены резко замечаешь и непредвзято оцениваешь.

*
*    *
- А это где? Да на набережной, с мамой и папой… хулиган, однако. Китайский на меху комбинезончик нараспашку. И ухмылочка не по-детски уверенная… Известно, почему – за «своими» - как за каменной стеной… Боже, как молоды и красивы были МОИ тогда… И как уже постарел я по сравнению с вами…
- Ого! Школа! Помню-помню, как за этот «хвост» в причёске на меня военрук как-то оторвался… лейтенантишка… А я, помню, в глаз его прямо на уроке зарядил. Нехуй на меня при одноклассницах наезжать, особенно при Ней, сидящей за третьей партой. Да, помню, отлучили меня тогда, накануне выпускных экзаменов. Пришлось у деда вмешательства запросить. Он форму свою полковничью со всеми орденами-медалями в кои-то веки надел - да и навестил мою школу. Уточнив предварительно, «по делу» ли я кулаками махал, или «по-дурке»… Потом, помнится, военрук меня в тир всё приглашал пострелять. И приветы Ивану Трифоновичу передавал…
Но не за это спасибо тебе, деда, а за то, что ты мне, десятилетнему долбоёбу, жизнь спас, (фотографий не осталось, не думали об этом). А я вот всё никак памятник твой на погосте не выровняю, что покосился…
- О! Армия! Присяга канувшему Отечеству… Граница на замке… Нет той армии. Нет тех границ. Только на снимках чёрно-белых, да и те «нелегальные». Ну – не разрешалось у нас иметь фотоаппараты. Однако – что-то осталось…
- Университет родной… Скверик… Курим с Анной Ивановной на лавочке. Кто-то из однокурсников «Зенитом» щёлкнул. Господи, как же замечательно она читала нам философию на факультете… И гоняла по полной программе меня на госэкзамене как никого – чтоб никакой мудак не подумал, что мы с ней покуриваем да по кофейням похаживаем исключительно ради каких-то оценок… Спасибо Вам, Анна свет Иоанновна, за то, что нас, охламонов, думать и задумываться научили…
- А это – Питер. Первая и последняя любовь моя, город на Неве… В который раз я вернулся, увы, – не навсегда… Спас, Казань, Стрелка, Дворцовая, Дума-под-часами, «Птичник», «Бангладеш», Растреллиевский дворик на Невском… Санька, Игорёха, Альберт… Ведь хорошо мы отрывались тогда, мальчишки, а? Есть что вспомнить… Нина, Татьяна, Наташка, Иринка… Только почему так прихватывает душу, когда смотрю на эти снимки из прошлого века?.. Ладно. Проехали. Не воротишь.
- В фотографиях появляется цвет. Заграница: видите ли – решил, что пора заценить мир не по «Клубу кинопутешествий». Варшава, Берлин (тогда ещё «Западный»), Рим, Париж, Барселона, Хельсинки, Стокгольм, запавший в душу Дубровник… Спокойно и уверенно смотрю в объектив, ибо знаю, что пребываю гражданином Великой Страны. И еще знаю, что как ты не пыжься, Европа, своими городами и городишками, а Ленинград – столица мира сего, всё остальное – провинция…
- Опаньки! А уж вот этим недолгим временам – особое внимание. Да, призадумавшись, понимаю, что это был «самый-самый» отрезок жизни моей. Вольный полёт. Деньги зарабатывались легко и честно. Росписи. Мозаики. Всякие прочие панно. Хорошие заказы и адекватные заказчики: « Мы вам доверяем, делайте всё по своему усмотрению, а наше дело – платить, коли понравится». Живопись, графика и стихи – для себя и друзей. В свободное (а его немало!) время. Но вот почему-то на снимках тех недлительных лет у меня всё чаще на лице – глумливая улыбочка… Не скажу, что реально осознавал и предвидел грядущее – видимо, камера сама разглядела «второй план»…
- Сверху лежали снимки. Период того же «вольного полёта», но уж в других условиях. И – совершенно иной по сути. В тех самых условиях, когда – каждый за себя, чему раньше не учили.
Новоиспечённая официально независимая «фирма». Модная (кому как) тема. Какие-то встречи. Презентации. Поездки. Корпоративы. Все эти «понятия» так и хочется взять в кавычки… Дни рождения соратников-подельников… Почему-то всё сводится к застолью. Калейдоскоп какой-то… Кто эти люди? (с) И – где я? Не тот ли – с потухшими от непрерывной усталости глазами?
- И – как противовес – немногие домашние картинки той поры. Например, мой последний день рожденья, когда мама была жива. Когда по погодной декабрьской традиции шёл снег.  И когда собрались за столом только давние и близкие друзья. Помнится, матушка тогда впервые в жизни своей выпила немножко коньяку…

…Да много ещё там чего затаилось в этой старой коробке… Друзья, с которыми, бывало, делили пополам сигарету и которые потом как-то невнятно растворились в пространстве и времени. Девчонки, чужие жёны и вдовушки, о многих из которых и сегодня вспоминается с лёгким привкусом грусти, ими заслуженным. Всё смотрят они куда-то со старых листков фотобумаги…

…Фигуры, интерьеры, города, страны…
Фон…

И на этом фоне я меняюсь, в отличие от ежеутреннего отражения в зеркале ванной. Да все мы меняемся, куда деться… Только б вот – душа не сморщивалась…

*
*    *
Так что же всё-таки есть жизнь наша суетная, или то, что ею называют?

Вы верите в Судьбу? Я – да. Ибо кому не суждено – обязательно прикупит двух тузов на мизере, причём – ни одного в масть.
Истинно говорю: все мы играем в карты с Судьбой. Колода – Её. Банк держит – Она.  Исключительно. И какой расклад – также зависит, увы, не от нас. Нет, мы, конечно, можем потрепыхаться за зелёным сукном. Поблефуем даже… И возьмём заказанные «взятки». А в ответ, случается, услышим: «Какие взятки?! Мы же в «подкидного» играли! Правила-то поменялись походу, компрэмэ?»…
Кто-то пытается спорить, кто-то молча продолжает игру. Всегда ведь остаётся шанс выиграть. Или достойно, «не теряя лица», проиграть эту раздачу.

Раздачу длиною в жизнь.

Вот такая партия рисуется. На подкладке из пасьянса старых фотографий.

P.S. Господам ресурсным записным «критикам»-любителям-фантазёрам убедительно предлагаю воспринимать этот крео не как следствие афтарского там банкротства, крупного проигрыша в казино, неурядиц в личной жизни, etc. - а исключительно как весьма поверхностные и чуточку философские размышления.