Замки. Как же заебали эти кодовые замки, домофоны и железные двери. Ладно бы был от них толк - так ведь нету. Одно и то же быдло - что снаружи, что внутри. По обе стороны бычки и блевотина. Что же это за наказание на старости лет  - лазить здесь в потемках! Он кряхтя подтянулся и взобрался на замшелую бетонную плиту, прикрывавшую дверь подъезда от окурков и плевков, вылетающих из разбитых окон лестничных площадок. Когда же, блядь, заслуженная пенсия! Везде одни и те же проблемы - нация стареет, молодежь инфантильна, работать некому. На стариках, на их мастерстве и чувстве долга только все и держится.
В мертвенно белом свете прибитой под окном третьего этажа "кобры", мягко стрекоча мохнатыми крылышками мелькнуло что-то розовое, похожее на куклу Барби. Хрясь - мелькнула бейсбольная бита и пустые розовые мозги жизнерадостно потекли по силикатному кирпичу.
- Заебали твари, это мой район!  - он вытер об рукав орудие убийства и, открыв рассохшуюся створку, проник  в вонючий подъезд.
Последний этаж, направо. Обитая дерматином дверь, примитивный замок от честных людей. Понятно, что внутри позариться не на что - пузатый телевизор, продавленный диван. Стенка. Обязательная сука, похожая на гроб, стенка из ДСП, с пятью фужерами за стеклянной дверцей серванта - шестой блядь разбили, с шестью рюмками толстого стекла - такие хуй разобъешь, и чайным сервизом за 800 рублей, подаренным на свадьбу троюродной тетей. Посредине гладильная доска, чтобы нахуй  убиться об нее в потемках.
Кошка. Везде эти ебаные кошки, с ошейниками от блох снаружи и сухим кормом внутри. Шипят и выгибают спины. А вот пинка тебе, сука.
Так, где же Она? Ага - в маленькой, метров шесть, комнатке, с глянцевыми портретами новомодных кумиров на стенах. Сопит ангелочек, как ни в чем не бывало, носом к стенке. Это хорошо. Аккуратно, чтобы не помять, он снял штаны и повесил их на спинку стула.
Спустил семейные трусы и теребя бледный стариковский хуй пристроился сзади. Осторожно - целка!
Теперь - самое важное! Гоняя туда-сюда вялого он представлял опостылевший до оскомины "правильный" эротический образ - изысканный полутемный будуар, свечи , розовые лепестки на постели, шампанское в ведерке, мускулистый прЫнс с семивершковой елдой. Прошивку давно не обновляли. Никому ничего не надо. Что за времена!
Закончив процедуру, аккуратно протер орган влажной салфеткой, привычно наощупь оделся. Запустил руку под подушку. Ну конечно - гамадрилы родители забыли забрать зуб и положить денежку. А суточные, блядь, не повышали уже почитай лет пять. Это при такой то инфляции!  Зато у этих, расплодившихся в последние годы как саранча, розовых и голубых евро-фей, с их дебильно-счастливыми улыбками, все всегда охуительно - новые суперлегкие крылья, волшебные палочки, страховка, премиальные, тренинги, круглосуточная онлайн поддержка "хьюстон-хуюстон, у нас блядь проблемы". Глобализация, мать ее раком.
А тут ебашишь практически на голом энтузиазме, без выходных и праздников, с непролеченным простатитом и незаправленным геморроем. И нахуя, спрашивается, оно надо?
А вот таких вот ради и стараемся - он с нежностью посмотрел на свернувшееся под одеялом тельце. Формируем, так сказать, традиционную сексуальную ориентацию. Заботимся о подрастающем поколении, вкладывая в их юные головки то, с чем они в ступят во взрослую жизнь. Конечно, пока ты дедовскими методами два-три вызова за ночь обслужишь - эта разноцветная гомосня, со своими страпонами и лубрикатами, полквартала покроет.
Вот и приходится битой работать - потому как известно, какие образы они загружают нашей молодежи. Сплошь содомия да куниллингус, прости господи. Он смачно харкнул в цветочный горшок – что-то будет дальше.
Однако пора. Ночь коротка, цель далека. Тихонько отодвинув щеколду, старик вышел на балкон и вполголоса матерясь расправил потрепанные, в заплатах, крылья. Взобрался на перила. После того, как в том году высыпался подшипник левого шруса, осталось только планировать от хрущобы к хрущобе бумажным самолетиком. А кругом провода - только смотри.
Просветив фонариком маршрут предстоящего перелета, он вдруг - "Ах вы падлы!" - выхватил биту и, грузно оттолкнувшись, стремительным птеродактилем понесся вниз, туда, где кувыркаясь в свете уличного фонаря, игриво пристраивались друг к другу двое нарядных, ярко-голубеньких феев.


P.S. навеяно буржуинским фильмом «Зубная фея».