Вот, пацанчики, пизда вам всем. Очень мужики уязвимы из-за своих наружных половых органов. Хуй, если задуматься, гораздо смешнее пизды. Дырка она и есть дырка – снаружи гладко, внутри тоже всё очень хорошо защищено. Другое дело мужские мудя с яйцами. А яйца завсегда дело хрупкое!

Вот и у меня с полгода назад пиписочка испортилась, правое яичко за неделю в пять раз увеличилось. Приняло оно грушевидную форму и стало совершенно жёстким, хотя и не болело совсем. Называется такое заболевание гидроцеле, или водянка по-научному.

Жить с такой хуйнёй можно, но чрезвычайно некомфортно. Во-первых, оргазм уменьшился. И член короче стал, большую его длину поглотила раздувшаяся мошонка – только пипочка двухсантиметровая наружу торчит. Во-вторых, в приличном обществе с раздувшимся яйцом не покажешься. В штанах смешно выглядит, а уж в плавках и подавно на пляж не выйдешь, сразу все смеяться начинают и пальцем показывать. В-третьих, бабы шугаются, давать отказываются, думают что заразным недугом болен. Да и глубоко с таким арбузом в мошонке не присунешь. Одним словом, совсем не жизнь. И к доктору идти стыдно, а вдруг тоже смеяться будет.



Однако деваться некуда, помаялся я с этой ношей семь месяцев, и пошёл на приём к урологу в районную поликлинику. Он это яйцо даже смотреть не стал, выслушал мою жалобу и сразу направление в стационар выписал. Предложил на выбор сразу три больницы, куда захочу. Я выбрал лечение в московском Госпитале Ветеранов Войн №2, что в самом конце Волгоградского проспекта находится, на опушке Кузьминского лесопарка.

Там попал на первичный приём к хирургу-урологу Олегу Викторовичу, очень хорошему человеку средних лет. Он меня сразу успокоил, сказал что дело это плёвое, и сразу на операцию ложиться предложил. Но перед этим надо сразу четыре анализа крови сдать – на СПИД, на сифилис, и ещё на что-то.
Через неделю результаты бесплатных анализов в районной поликлинике были готовы, и меня положили в 13 палату на десятом этаже, тоже кстати совершенно бесплатно по медицинскому полису.

Соседями оказались одни старики в возрасте от восьмидесяти до девяноста двух лет. У них то дела совсем хуёвые, из-за простатита даже поссать не в состоянии. У некоторых писи полностью не работают - прямо сбоку прозрачная трубка прилажена, а снизу специальный пластиковый пакет болтается. Моча в него прямотоком из мочевого пузыря стекает, вот это настоящий пиздец!
Не подумайте что я вас пугаю, но в будущем будьте готовы к такому же существованию. Особливо это курильщиков и любителей синьки касается, ну  и тех кто на машинах ездит, вместо того чтобы пешком ходить.

Лежать со стариками было легко и приятно. У людей доживших до такого возраста всегда крепкий нравственный стержень, они не забалуют. Особенно всех 92-летний фронтовик Николай Васильевич дисциплинировал. Был он полностью в здравом уме, и при нём никто матом ругаться не смел. А войну он прошёл целиком – от страшных боёв подо Ржевом в сорок первом до победного штурма Кенигсберга в сорок пятом.
Правда, по ночам старички весьма громко пердели, но это ничего.

На пятый день лежания в госпитале, после дополнительных анализов, была назначена операция над моим многострадальным семенником. За сутки до неё велели ничего не есть, и сделали две очистительные клизмы. Мудя и промежность самостоятельно побрил дома заранее хорошими лезвиями, а то бы это сделала молодая смешливая медсестра советским станком с «Невой».

Утром в палату завезли каталку и велели ложиться на неё голым, даже нательный крестик снимать полагается. Хорошо хоть одеялом разрешили укрыться, а то повезли бы по этажам на всеобщее обозрение.
В оперблоке переложили на обычный  операционный стол. Я то представлял себе подобие гинекологического кресла, но всё оказалось гораздо проще.

Из предбанника показался хирург Олег Викторович. Он сразу отгородил моё лицо простынкой на высоком кронштейне и начал колдовать над писюном, укладывая и стерилизуя его разнообразными жидкостями.
Обезболивание было местным, около пяти уколов новокаином в промежность и яйца, но сбоку установили капельницу с раствором для общего наркоза – на случай если совсем невмоготу терпеть станет.

И вот, это началось. Я ощущал и чувствовал всё, не испытывая особенной боли. Но когда воспалившееся яйцо вытащили из надрезанной мошонки, появилась тяжёлая и ноющая боль как после удара ногой в пах. Пришлось терпеть, всё тело покрылось липкой испариной. В голове металось одно желание – чтобы поскорее всё это закончилось.
В качестве ассистентов на операции присутствовали два юных студента мединститута. Они стояли по бокам стола и в их глазах наблюдался животный страх от увиденного. Вероятно, и я выглядел не лучше, но старался отвечать на все вопросы хирурга и даже рассказывал о своих ощущениях.



Через пятнадцать минут после первых разрезов мне стало совсем плохо, похолодел и стало подташнивать. Пришлось одному студенту натирать мне виски ваткой с нашатырём, да и нюхнуть его дали. Вроде тошнота отпустила, но боль только усиливалась – это хирург начал рассекать раздувшиеся от жидкости оболочки вынутого наружу яйца. По ногам и жопе заструилась горячая плазма, значит скоро конец мучениям.
Последний болевой шок испытал когда очищенное яйцо вставляли назад в мошонку. Потом несколько минут зашивания, и самое страшное осталось позади.

Наложили первые бинты, сняли простыни с ног и верхней части тела, открыли моё лицо. «Сейчас будешь гимнастикой заниматься,» - сказал мне Олег Викторович, и велел поднять жопу со стола, сделав подобие упражнения «мостик». При этом он начал оборачивать ноги и ягодицы бинтом крест на крест, создавая давящую повязку для правого яйца, но так, чтобы была возможность поссать и посрать. Вскоре всё было готово. Прозвучали первые слова благодарности доктору, санитарки подкатили к столу каталку, самостоятельно перебрался на неё и через пять минут оказался на постели в своей тринадцатой палате.

Восстановление после операции было быстрым, никаких болей не чувствовалось. Уже вечером была первая прогулка по палате, а на следующий день и на улицу вышел.
Теперь буду своего писюндровича беречь – воздержусь от лежания в горячих ваннах, выброшу всё синтетическое бельё, перестану давать в рот всяким марамойкам, чтобы не прикусили нежную скорлупу.
Драгоценные мудя беречь надо, а урологов не бояться. А ещё стариков уважать надо, они дело говорят – пидора Ющенко прямо так пидором и называют.