Мертворождённое дитя,
Плод  одиночества и скуки,
Хороним мы лишь год спустя
Под злобный хохот жизни-суки.
Небесный реанемобиль,
Без неуместных аннотаций,
Из всех in vitro лишь бутыль
Нам выдал для реанимаций.
И опыт был довольно смел,
Что мы предприняли с испугу.
Потом, конечно, опохмел,
Потом ещё… и так по кругу.
И наш кадаврик задышал.
Гу-гукал много… Срался мало.
Уже головку он держал,
(Пока моя не опадала).
Сосуды водкой расшунтя,
Быд недоносок наш излечен,
И заливался ей шутя…
Не оценила шутку печень.
Финал же был довольно прост –
Пошёл однажды нешутейно,
Мой скорбный труд коту под хвост,
Хоть я и тёзка Франкенштейна.