Студенческое общежитие.… Звучит романтично? Почему-то у всех с этим словосочетанием возникает странная ассоциация как с какой-то «цитаделью» дружбы, пездабратства и почти родственных отношений… Все вспоминают, как они вместе воровали картошку с сардельками и вместе трахали соседку Зину. Дурацкие мифы! Общежитие не что иное, как срез общества, здесь есть все представители нашего социума и это яркий пример взаимоотношений между ними. Жаль только, что наш социум в большинстве представляют люди, которые абсолютно не могут взаимодействовать иначе, кроме как шагать вместе, в ногу, не выходя из строя, плечем к плечу. Как это жить по своему, не так как все??? Ведь нужно же, чтобы все было правильно, «как у людей»! А кто эти «люди»? Вот так и получается, что общественное мнение это абсолют. Вот и основная масса проживающих студенческого общежития. Масса которая даже не имеет другого, мнения кроме как коллективного. Кто-то один купил яблоки, значит и мне нужно; кто-то пошел в душ, значит и мне нужно; кто-то не ходит в душ, значит и мне не нужно. 

В одном из таких типичных общежитий приближался студенческий совет. Как ни странно, СССР уже 18 лет нет, а советы остались. Андрей и Олег смотрели телевизор, когда в дверь комнаты кто-то начал судорожно стучать. Андрей открыл дверь и увидел на пороге двух охранников общежития. Оба с торчащими ушами и полудыбилковатой улыбкой.
― Ребята, у вас с балкона вчера никто не падал? ― Спросил один из них.
― Нет, сейчас я у товарища спрошу. ― Ответил Андрей и повернул голову с округленными глазами к Олегу.
― Нет, я не падал, ― ответил Олег. Потом он начал понимать всю абсурдность вопроса, как можно было выпасть с балкона восьмого этажа и на следующий день стоять отвечать на эти мудацкие вопросы. Как вдруг второй охранник решил прояснить ситуацию.
― Просто говорят, что видели как у вас человек с балкона выпал, зацепился за седьмой этаж, залез туда и просидел до утра.
― Да нет, мы ничего не видели и уж точно с балкона не падали, ― ответил Олег, ― а куда потом этот упавший делся?
― Да никто не знает. Ну, вообще, здесь от вашего соседа снизу жалоба поступила, что вы вчера гуляли, музыка играла до пяти часов утра, он приходил вас успокаивать, пробки выкручивал, и девушки у вас здесь были, ― с утвердительной интонаций перечислял охранник. Олег начал чувствовать в себе адскую смесь адреналина и злости после несправедливого обвинения и с удивлением в глазах решил развеять миф:
― Да мы в два часа ночи спали уже, а музыка правда играла, пока ваш «коллега» нам замечание не сделал, после чего мы тише звук сделали.
― Короче, пишите объяснительную и завтра на студенческий совет, ― перебил охранник.
― Так давайте пойдем к соседу и все сейчас решим, ― попробовал возразить Андрей, почесав затылок, услышав в ответ оду, так сказать «хорошего копа»:
― Нет, пишите и завтра на совет, как это без совета, без совета решения не принимаются и никто не разбирается, ― с искренним удивлением на лице они оба ушли.

На следующий день, Олег пришел домой жутко уставший, с любой болью которую только можно придумать: головной, спинной и прочей. Упал на диван и закурил сигарету. Минут пят просидев с закрытыми глазами даже ниразу не затянувшись его состояние «почти нирваны» побеспокоил телефонный звонок. Он ответил и услышал голос Андрея:
― Чувак, привет. Слушай, извини, но я не успеваю на студенческий совет. Мне нужно с дядей встретиться и одолжить ему деньги.
― Ну ладно, блядь, пойду сам, давай, ― ответил Олег и потушив сигарету встал с дивана, чтобы собраться на студенческий совет. Открыв шкаф, он стоял и думал, что одеть на «мероприятие» подобного рода. Решив, что «мероприятие» официальное одел туфли, синие штаны, рубашку и вышел в коридор общежития. Олег шел по коридору переступая провода и оббитые пороги, которые еще не меняли со времен олимпийского мишки. Зайдя в комнату, где собирался совет, он стал на пороге и от удивления застыл. В комнате стояла старая кровать от которой остался один каркас, по бокам были поставленные четыре табуретки с досками между ними, чтобы сидело больше людей. В конце комнаты стоял заляпанный краской стол за которым сидели три аспиранта.

― Проходите, присаживайтесь, ― прервал молчание один из аспирантов, с которым Олег уже сталкивался. На досках сидели молодые, семнадцатилетние первокурсники, которые были членами совета. Олег прошел и решил сесть на кровати рядом с одним из первокурсников и принялся рассматривать комнату, которая сыростью пронимала до костей. Стены были выкрашены в серый цвет, на потолке потрескавшаяся побелка и мокрые пятна от сырости по углам. На стене висела металлическая раковина, а рядом с ней желтобелосерое полотенце. Присутствующие о чем-то говорили, но Олег даже не слышал о чем. Первокурсники были все как на подбор: все в белых носка, сверху вьетнамки, джинсы которые носились еще с десятого класса школы и противно-мулатистая кожа. За столом сидела семнадцатилетняя девочка, секретарь совета, которая записывала важную информацию. Ее ногти были сострижены под самый корень, на руке были написаны ручкой какие-то цифры. В глаза бросалась ее вязанная розовая шерстяная кофта. Вот она, генетическая память, то что досталось в наследство от совковых 70 лет. Наверняка ее бабка, какая-нибудь Антонина Степановна, работала в паспортном столе, носила такую же шерстяную кофту и хранила свои сбережения в виде шоколадок «Аленка», ведь ради этой шоколадки она была готова выдать любую справку. Ага! Это с ее помощью шоколад «Аленка» выполнял почти все функции денег, т.к. она, и все ее коллеги с паспортного стола получали презенты в виде этой шоколадки не один раз в день. И вот перед Олегом сидела эта молодая, уменьшенная копия. Раздумья Олега прервал какой-то противный голос, который говорил на суржике, обладатели которого в основном из какого-нибудь села типа Охуенноленинск или Шэпэтивка крутящие в детстве хвосты свиньям. Это был смуглый, худой парень, с отвратительно грязными, жирными волосами и очками, на которых были следы от жирных пальцев. Олег уловил последние фразы его монолога: «не, ну оту дивчину полюбому на выселение, а другу пэрэсэлыть кудысь». Когда он закончил, на его лице можно было абсолютно точно прочитать его мысли, у него прямо по глазам было видно: «ах какой я властный, вот так вот взял и выселил девочку нахуй». И все остальные решили поддержать этого «вершителя судеб» и даже принялись придумывать наказание посерьезней «другый» девочке. Олег заметил, что этот «вершитель судеб» смотрит ему в руку, где лежат ключи и телефон, который стоит дороже чем телефоны всех этих членов совета вместе взятых, он смотрел то на телефон, то в лицо Олегу, потом опять на телефон, потом опять в лицо. В глазах «вершителя» была дикая ненависть, что даже кончики его губ опустились, брови стали собираться в один пучок на переносице, а перхоть зашевелилась на голове и он отвел глаза на главу совета, который пришел в огромных тапочках с медвежатами. Глава взял объяснительную Андрея и Олега, бегло прочитал ее и попросил позвать соседа, чтобы услышать его жалобу. Вскоре пришел полный мужичек лет пятидесяти, в старом тренировочном костюме и огромной лысиной.

― Выйдите, пожалуйста, ― попросил Олега глава совета. Услышав это Олег вопросительно посмотрел на главу и вышел в коридор. Он ходил с одного угла в другой. Его мучила злость и несправедливость: «Как человек может так просто взять и наговорить безнаказанно на другого и почему меня попросили выйти, как я могу доказать, что такого не было и вообще почему должны верить ему, а не мне». И чем больше он думал об этом, тем больше его это злило. От этого всего становилось мерзко и противно. Дверь открылась и охранник с выражением лица «у меня 9 классов образования» попросил Олега зайти. Олег прошел к тому месту, где он сидел и уже приготовился слушать решение:

― Мы здесь коллективно вместе посоветовались, послушали вашего соседа, который говорит, что музыка все-таки была, шумели вы громко и до утра, и приняли решение, ― серьезно начал глава совета, ― вам сделать предупреждение, а другу вашему выговор. Олег хотел встать, не согласиться, возразить: почему поверили этому мужику, а не им с Андреем; возразить, что музыка играла на допустимой громкости; что два человека не могут шуметь настолько громко, чтобы помешать соседям, а тем более два человека которые к тому времени спали… Но, у него просто уже не было на это сил, поэтому он встал и вышел. Да, почему-то поверили пятидесятилетнему неудачнику, от которого воняло борщом, развлекающемуся создавая конфликтные ситуации, а не Олегу и Андрею. Думая обо всем этом Олег шел по коридору, а в голове слышал: «Союз нерушимый, советских республик…».