Холодное августовское утро встретило меня тошнотой и ударом молота непосредственно в мозг, минуя черепную коробку. Я лежал в палатке с какой-то невменяемой сукой. Толкнул ее в бок:
- Выпить есть?
- Бель…бель… бе…
Не спрашивая ничего больше, я выполз из покосившейся палатки и увидел, как возле догоревшего костра валяется несколько трупов, тут же лежала моя двустволка… Подняв ружье, я взглядом пробежал по всему пейзажу в поисках недопитой бутылки. Бутылок не было вообще, только возле пенька неподалеку валялась целая куча битого стекла. Проверил заряжено ли ружье и выстрелил в сторону трупов. В воздухе запахло порохом и пердежом…
С дикими воплями типа «йобоноврот», «тыебанулсоидинахуй», «песдетсбля» трупы восставали, несмотря на поднимающееся солнце…
- Выпить есть? – спросил я у зомбей.
- Ты йобнулся! На хуя палишь? Без тебя башка, песде… - Зомби, не договорив, резко дернул головой и схватился за уши от второго выстрела…
- Заебал!!! Не делай так больше!!!
- Выпить есть? – повторил я, перезаряжая ружье.
- Да ты, бля, дебил, вчера все выпили! – еще выстрел – зомби снова попадали еблом вниз, а сзади с визгом: «Че за хуйня? Совсем крыша съехала?» высунулась из палатки очнувшаяся блядь.
С разворота, не дожидаясь окончания ультразвуковой фразы, я йобнул еще раз в палатку. Побелевшая баба из-за спины вытащила почти полный пузырь кедровки.
- Вот так, бля, а вы баб брать не хотели, - я опустил ружье и присосался к бутылке.
Почти мгновенно ружье у меня отобрали,  но до бутылки дотрагиваться побоялись.
Желание спать у всех как рукой сняло. Бабы одну за другой начали вытаскивать припрятанные с вечера бутылки с водкой и варить на костре что-то из подстреленного накануне чирка.
От водки полегчало. Утренний учиненный мною беспредел всеми уже воспринимался как повод, чтоб поржать и вспоминать эту историю при встрече. А я сидел, смотрел на утреннюю водную гладь великой русской реки Волги… Листья березок на острове, где мы разбили свой лагерь, уже начинали желтеть. В пойме они всегда желтеют раньше. Воздух щекотал ноздри свежестью и дымком костра. Я посмотрел на девку, которая спала сегодня со мной в палатке, невысокая брюнетка из местных, щечки кровь с молоком, жопастая, сисястая русская девка. «Лет 19, - подумал я, - интересно,  я ей вчера впердолил? Наверное, нет, а надо бы…»
- Кать, ты когда-нибудь бобра видела? – спросил я у нее.
- Нет.
- А хочешь, покажу? Мне тут местный сказал, что в той стороне, - показывая за спину сказал я, - есть бобровая хатка, и совсем недалеко. Пойдем, покажу?
- Пойдем, - улыбнулась она.
Мы шли вдоль острова, удаляясь от костра, среди осинок, берез и ольхи. На редких кустах шиповника висели спелые оранжевые ягоды. Я сорвал одну из них и повернувшись к Кате сказал:
- Как же хорошо у вас, как красиво, - обнял ее за жопу и поцеловал. Одной рукой я залез ей под куртку и расстегнул лифчик, а второй стал стягивать штаны. Катя произнесла «хммм» и для вида дернулась пару раз, но не останавливала меня…
Когда все было кончено, я набрал горсть шиповника и молча, на ходу ел мясистые безвкусные ягоды, выплевывая кучу волосатых семечек.
В голове мельнула мысль остаться здесь на всегда. Нет, на хуй, на хуй…