Эта правдивая история произошла
29 марта 1979 года
в центральной усадьбе
колхоза "Путь Ильича"
поздним утром.


- Денис, бля, на хуюпавис, грю же заноси, бля, паварачивай, бля, разъебай...
- Не праходит, Лексеич...
- Ща, сукоедина мелкая, все у тя прайдет. Колька, бля, памагай, еп ты... Ыыыы...

Пятеро мужиков втаскивали на крыльцо сельского ДК рояль, кряхтя и попердывая от напруги. Рояль был привезен из города Лексеичем и сгружен с его трехтонки.

- Нинка! - заорал опять усатый Лексеич, колхозный бригадир. - Нинка, пизда глупая! Двери ширше распахни к ебаной матери! Пианина не пройдет! Эту то створку придержи, авца! И уйди ты на хуй с дороги, блять.
- Рояль это, Лексеич - уточнил мудрый и желтолицый Витя-Китаец.
- Да пааашли вы в хуй, умники сраные, - сорвался на фальцет бригадир.

Рояль внесли к дверному проему.

- Харош! Бросай эту хуйню на хуй!

Бригадир с Китайцем уселись на ступеньку и закурили. Денис дрожащими пальцами поглаживал свою плешь. Колька пытался прочесть название инструмента:
- Ау..густ ... Фо.. Фест...Фёстер штоли? Немецкий никак? Где взял-то?
- Это Берии пианина. - Бригадир харкнул и растер плевок сапогом.
- Нинель Ванна, владелица бывшая, мне сказала, - после паузы, явно наслаждаясь обострившимся вниманием окружающих, продолжил он, - в кабинете у него стояла эта хуйня. Сам, бля, говорит, на ней играл.
- У этого самого... - спросил Китаец, повернувшись к Лексеичу лицом.
- Ну да, Лаврентий Палыча, - кивнул тот и пропел, - когда-то давно и незнамо где слышанную им частушку:

- А таварищь Берийя
вышел из даверийя
и таварищь Маленков
надавал иму пиздов...

Колька тотчас захихикал, но после тычка от пятого, тихого и очень большого мужика, затих.

- Пиздит твоя Нинель Ванна, - не согласился Китаец, - у нее то ана аткуда?
- Ебло варешкой прикрыл, умник. Это муж ейный приволок, упокойный, - терпеливо, будто маленькому объяснил бригадир, - када к стенке значит Берию присланили, барахлишко из кабинета и растащили кто куда. А пианином этим пытал Берия людей, пальцы им значит, бля, ломал, мудя крышкой давил...

Все испуганно-озадаченно уставились на музыкальный инструмент.

- А главное, это Нинель Ванна всё рассказывала, - бригадир судорожно сглотнул, - детей малых засовывал внутрь и давай хуярить - наяривать па клавишам, пока у них кровь, бля из ушей не польет, от трезвону, пока глаза не повылазют, ну, чтоб ихние родители, бля, признались в сваих преступленьях сразу на хуй... вроде что они враги народа, вредители там всякие, трацкисты.. Никто говорит, ни выдерживал...

- Еба! Лексеич! Ебнулся ты чтоли - заорал Денис. - Да на хуя ты эту срань к нам привез? Ахуе...

- Тихха, бля! - еще громче гаркнул бригадир. - Карроче. Напиздел я все это... - и он весело заржал, глядя на вытянувшиеся лица мужиков.
- Да шефы, бля, с завода нам его отдали, - захлебывался смехом Лексеич, - ано им на хуй не нужное, новое себе купили...

Видя, что мужики мрачнеют прямо на глазах, он приоткрыл крышку рояля и достал оттуда бутылку. - Сурприз, хехе! Давай, ребят, па соточке и потащили эту хуйню дальше.

Лопнувшая с мелодичным звуком струна, пробив правое глазное яблоко, вошла бригадиру в мозг. Лексеич очень медленно и как бы нехотя склонился над корпусом рояля и замертво повалился внутрь.

Денис облевал себе почти новые трико.

Вот так закончилась
эта скорбная и
правдивая история.