http://www.udaff.com/creo/80763.html

Тощие, бледные руки ожившего мертвеца протягивали к Юре презервативы, полные гавна.
- Колбааасы… - хрипел мертвяк с унитаза, пердя на замогильный манер.
- Бляааа! – Юра орал как ненормальный от страха.
Чудные изделия сами собой скрутились в число «18» по рукам жмура, а через пару секунд, руки трупа с неимоверной силой надавили на «колбасы». Резиновая «оболочка колбас» не выдержала, сранина вмиг разлетелась по всему сортиру.
- Ой бль…аа! Шшш-су-ка! – Юрию в рот попало гавно, разговаривать стало сложно. Юру вообще всего забрызгало гавном. Отплевавшись от гавна и протерев глаза, он увидел, что пол под ним исчез, а сам он падает вниз с огромной высоты.

- Ааааа-ааааа!.. – орал падающий и обосранный Юра. Но толку орать? Его посадочной площадкой был асфальт…
Он закрыл глаза перед самым приземлением… Что? Ничего не происходит? Он жив? Открыв глаза, Юра вновь почувствовал запах гавна. Темно вокруг, всюду гавно, и лишь слабый свет пробивался откуда то сверху.
Карабкаясь вверх по застывшим говёным выступам на стенах загадочной ямы, Юра постепенно выполз наружу. Перед ним дверь - открыл, вышел… Деревня. Коровы бродят, жрут траву, срут, всюду ходят пьяные колхозники. Оглянулся назад…

- Бля, я чё, из деревенского сортира вылез чтоли? Да что происходит?
- Ой, хтойта так гавном ваняить? – заорала бабуля, тихонько по-пенсионерски попёрдывающая на лавочке, - Робяты, эта ж гавнюк. Абасрити его чтоли!
Деревенские алкаши-уебаны всего колхоза, схватив лопаты и грабли, ринулись на Юрия. Так как толчок находился прям в центре деревни, отступать Юре было некуда. Его отмудохали и банально обосрали. Последнее, что он увидел, была прыщавая жопа колхозника, нагло пёрнувшая в него и вот-вот собирающаяся хезануть.

И вдруг, все как будто замерло. Жопа застыла и не срала. Оглядевшись, Юрий увидел, что всё и все застыли на месте – ебанутая бабка замерла, открыла свой гнилой хавальник дабы произнести какую-то хуйню, срущие коровы замерли с застывшим в воздухе гавном, что валилось из их вечно обристанных жоп, застыли и распиздяи-колхозники, каждый в своей позе – вливая в себя самогон, куря «Приму», ковыряясь в жопе, дроча на коров.

Отдышавшись, Юрий попытался подняться и тут же ёбнулся в лужу. Тело болело от побоев, голова трещала и кружилась, в носу стоял крепкий запах разносортного гавна. Он снова попробовал встать на ноги. Шатаясь, он смотрел в лужу, как в зеркало, дабы оценить свой внешний вид на данный момент. Когда вода в луже успокоилась, Юра более-менее четко разглядел себя в отражении и охуел… Весь в крови, весь в гавне. А на лбу виднелось коричневое число «18».

- Опять это число… Да что же твориться? Что происходит, в самом деле? – разорался в небо Юра.
- Все в порядке, Юра. Успокойся.
- Кто это сказал? – Юра завертелся по сторонам, но своего собеседника так и не увидел.
- Не нервничай. Тебе просто нужно успокоиться и сделать свой выбор. Правильный выбор.
- Какой еще выбор?
- Число, Юра, число. Число «18». Единица – прямой путь: правда, все без обмана, все ровно и гладко. Восьмерка – навеки замкнутый путь. Помнишь жмура с колбасами? Его ад – просыпаться каждый раз утром, жутко обсираться днем при народе и тут же вновь просыпаться. И вновь обсираться! Восемь – цифра его, зацикленный ад – вечная кара его. Но вот только, у него не было выбора, а у тебя он есть…
- Я… я не понимаю… Я… я мертв?
- Тебя сбила машина. Ты в тяжелом состоянии. «Скорая» подобрала тебя на обочине и везёт в больницу. Жизнь пока еще теплиться в тебе. Будешь ли ты жить либо умрешь – зависит от твоего выбора.
- Ты сам то кто? Бог, дьявол? – спросил у невидимки Юра.
- Не тот и не другой. Ну, довольно разговоров, давай уже, приходи в себя, очнись…

- Очнись, очнись Юрочка! – кричала медсестра Оксана, бежавшая вслед за каталкой, на которой спешно везли по коридорам больницы Юрия.
- Оксана, не мешай нам, мы знаем своё дело лучше тебя, - сказал ей один из медиков.
- В палату № 18 его! – прокричал кто-то из врачей.
- Неее..ет Не… не надо в восем… ть.. Стойте, стой… Оксана… - едва прохрипел Юра, потеряв после этого сознание.


- Юра? Юра ты проснулся? – радостно верещала Оксана.
- Где я?
- В больнице. Врачи с трудом спасли тебя. Нет-нет-нет! Не вставай, ты весь в гипсе.
Он и правда был весь загипсован, даже голову в сторону повернуть не получалось.
- Как давно я здесь?
- Почти неделю, - ответила Оксана, - Юрочка, любимый, я так рада, что ты жив!
«Выбор, жизнь, смерть, 18» - Юре вдруг вспомнился весь бред, который он видел, находясь в коме. Но бред ли это? Как он жил, как он себя вел, с какой стороны он показал себя перед людьми? И кому теперь он нужен? Только своей жене Оксане, что не чает в нём души, и которую он так часто ругал и бил. Оксана работает медсестрой в больнице, в которую его привезли.
А может, и её прогнать? Ну на кой черт она нужна ему? Сколько они женаты? Три года, детей так и не завели. Да, наверно, пора от неё избавиться. Или нет? Нужно сделать выбор… Выбор! Да, прямо здесь, в палате номер 18!

- Оксана, помнишь, ты что-то говорила, ну чтобы я позволил тебе что-то сделать?
- Помню. Я не хочу самодеятельности, я хочу, чтобы ты сам меня об этом попросил.
- Я… я виноват. Отвратительно вел себя, кричал на тебя, избивал… Я был таким уродом.
- Все в прошлом Юра, все в прошлом.
- Я не знаю, что ты именно хочешь, но я согласен, - сказал Юра.
- Правда?
- Да, я согласен на всё ради тебя.
- Спасибо, спасибо Юра! Ты не представляешь как я рада! Ладно, давай сделаем это прямо сейчас.
- Давай.
- Прими таблеточку для начала, - она закинула Юре таблетку в рот и залила туда же воду из стакана. Через несколько минут Юра уснул.
Юра снова открыл глаза от полного охуения. Оксана плотно обмотала его веревкой и скотчем вокруг кушетки, пропихнула ему в пищевод шланг, который шел из пластиковой бутылки 2,5 литра, заполненной поносом. Шланг также был плотно обмотан скотчем возле рта Юры и вокруг его головы и кушетки.
- Я всегда мечтала это сделать, с нашей первой встречи. Знаешь, я со многими парнями так поступала, как до нашей свадьбы, и после, ыыыыыы! – злорадствовала Оксана, сильнее и сильнее нажимая на бутылку.
Юра захлебывался, его тошнило, но он ничего не мог сделать.
«Ты сделал выбор», - он вновь услышал этот голос. Гавно проникало в легкие и желудок. «Ты выбрал цифру, цифру 1», - дрищь уже лился через нос, невозможно дышать. «Ты избежал ада говнюков», - смесь в пищевом тракте говна и пытающейся выйти наружу блевотины неминуемо делали своё коричневое дело. «Твоя цифра – единица…»

Когда всё было закончено, Оксана вынула шланг изо рта Юрия, предварительно отмотав скотч.
- Восемнадцать! Юрочка, дорогой ты мой покойничек, ты у меня восемнадцатый! – сказала Оксана, и стремглав выбежала из палаты.