Это произошло давно. Как сейчас помню эту степь, пустую и загадочную. Степь была покрыта пожелтевшей травой, и в этом жухлом облезлом ковре уже пряталось солнце. Я ехал на старом «Уазике» в дом, который находится в доброй сотне километров от ближайшего тупикового населенного пункта. 
Я был один, но мощь машины, которая поглощала бензин и бездорожье с прожорливостью динозавра меня приятно успокаивала. Дом, куда я ехал, был построен недавно. Он представлял из себя коробку из пенобетона покрытую добротной деревянной крышой. Неподалеку примостился коровник – хлипкое сооружение, которое, тем не менее, на вскидку должно было выдержать прямой термоядерный удар.   
Я ехал с одной единственной целью – узнать о том, что случилось с пастухом, который здесь проживал и следил за колхозным поголовьем. Несколькими днями ранее он отослал в районный центр свою жену и двух детей. Через них он попросил у директора колхоза расчет. А еще он просил прислать кого-нибудь, чтобы его заменить.
Если вам исполнилось 16 лет, если ваши плечи налились мышечным свинцом вследствии силовых упражнений с тракторной осью( а также рукоблудия), если вы слывете первым парнем на деревне, и у вас есть старый отцовский УАЗ, в которым вы время от времени драконите колхозных шалав, то, очевидно, что вам предложат временно заменить пастуха, на которого нашла блажь. Ведь вы харизматичный парень, на которого можно положиться. И у вас простые родители, которые давно перестали вас пороть и таскать за большие красные уши. 
Сейчас вспоминая это горячее лето меня трясет в ознобе. Жизнь сжимается в пружинку всепоглащающего страха. Страх накатывается на меня волной, когда я набираю этот текст на своем ноутбуке, спустя десять лет даже здесь в сумраке фешенебельного суши-бара...
  Я подъехал на точку выпаса колхозного скота, когда солнце уже садилось. Здесь гулял степной ветерок, попахивающий кострами и полынью. В очертаниях старого дома, углы которого светилось кровавым светом заката, скрывалось какое-то предупреждение.
  Почему-то первый человек которого я увидел здесь заставил меня вздрогнуть. Я застал пастуха на крыльце. Он сидел, понуро наклонив голову, и на коленях у него лежало ружье. 
Впрочем мало-ли по какой причине этот человек сидел здесь в трех сотнях километрах от ближайшего города с ружьем. Может, он решил поохотиться. Или готовится к охотничьему сезону. 
Его глаза при виде меня засветились. 
- Ну что заберешь меня отсюда, или что, - поинтересовался он.
- А что случилось-то – поинтересовался я, стараясь спросить как можно равнодушней.
Пастух замолчал и отвел взгляд в сторону двери. Ровно в центре она была вся изрешечена следами от дробинок.
- Короче я собираю вещи, – заявил он. – Здесь в 30 километрах есть  отделение колхоза. Если выйду сейчас к трем часам ночи буду там. А ты можешь посчитать коров, пока светло. Они все на базе. Ровно 156 голов. Завтра приеду с директором и составлю официальную сдачу скота.
  - Вы можете объяснить, что случилось, - спросил я жестко, стараясь глядеть ему прямо в глаза.
Пастух опять замолчал.
- Пойду я пока светло, - заявил он, возвращаясь в дом.
Уже через мгновение он шел, или нет, почти бежал по пыльной дороге. Но прежде он остановился,  прочитав в моих глазах непоколебимость – то что не позволит мне бежать вместе с ним бросив скот на произвол судьбы. Он сбивчиво рассказал о том, что с ним случилось.
  Месяц назад колхоз проспонсировал строительство новой базы для коровника и дома для пастуха. Бригада строителей, ( интернациональная сборная алкашей с преобладанием пропитых рыл) использовала при возведении кирпичи древних тысячелетних могильников. Более того, само место его возведения располагалось ровно на месте возвышении, которое вполне возможно могло быть эдаким прообразом Пирамиды в Гизах. 
- М да, - сказал я ровно на этом месте рассказа. Я начал подозревать, что у пастуха поехала крыша.
Чертовщина началась с того, что каждую ночь входная дверь скрипела. Четкий скрип двери врывался в спокойный сон домочадцев, которые неизменно просыпались. Когда встревоженные люди шли к двери, выяснялась, что она закрыта. Так продолжалось изо дня в день.
Каждое утро люди убеждали себя, что им показалось, но приближение ночи они ждали с тревогой. Каждый раз ровно в полночь дверь снова начинала скрипеть. В один прекрасный день  пастух смазал петлицы литром машинного масла. Она уже не могла скрипеть.
В эту ночь в искомое время они почувствовали ощущение холода степной ночи, к которому привоскупилось нарастание шума от стрекота цикад. Не оставалось никаких сомнений - дверь опять открывалась. 
  На следующее утро Андрей (так звали пастуха) отправил в колхоз свою семью. Оставшись один, он зарядил ружье. И притаился в кровати. Он не спал, и ждал когда сюда войдет тот, кто приходит сюда каждую полночь. На этот раз пастух был готов к этой встрече.
Он разместился так, чтобы видеть того, кто сюда войдет. Пастух передвинул кровать так чтобы оказаться лицом к лицу к гостю. Когда ночь залила коридор и темнота окутала весь дом, пастух ощутил ужас от уверенности в том, что ЭТО приближается. В тот самый момент, когда он почувствовал, что дверь сейчас откроется, его надежды оправдались.  Дверь еле слышно заскрипела.
Кто там? - пастух не кричал, а визжал. И уже не понимая что делает он выстрелил в темноту.
Звук оглушил его. Он лежал, судорожно сжимая ружье и думал о том, что там возможно лежит и умирает человек. Гость который решил зайти на огонек. Может быть, там захлебывается кровью его ребенок. Однако сил пойти и посмотреть, что там у него не хватило. Уже под утро он впал в дремоту.
Когда  чуть позже его разбудили лучи палящего сквозь окно солнца, он решился посмотреть на дверь. Она была по-прежнему заперта на все засовы. А темный коридор освещали пучки света от десятков дырочек оставленных дробинками. Выстрел пришелся ровно по центру. Никаких трупов пастух не обнаружил.
Пастух оставил меня в недоумении. Я еще долго следил за тем, как он бежит по степной долине и холщовый мешок, ружье, и лучи заката бьют по его потной, худой спине. 
Я развернулся и пошел назад в сторону дома. Там я зашел в открытую настежь дверь дома.  В прохладном уюте комнат царило спокойствие. Ни намека на чертовщину.
Тем не менее в душе начала нарастать тяжесть. Я вернулся в машину, пошарился в бардачке и вытащил нож, который заткнул за пояс. Я уже решил, что буду спать в машине.
Пока не стемнело, я решил проведать коровник. Все буренушки на вскидку были на месте. Когда я повернулся к выходу, мне вдруг показалось, что абсолютно все коровы посмотрели на меня.
Я вернулся домой, чтобы взять теплые одеяла. После чего с уютом разместился на заднем сиденье УАЗика, предаваясь эротическим воспоминаниям.
Спустя час я захотел в туалет. По большому. Вышел из машины и оказался прямо на пересечении четырех ветров. Пронизывающий холод ночи забирался прямо сквозь одежду. Отправлять эту процедуру я направился в сторону коровника.
Пока я шел туда то думал о том, что здесь на границе с Монголией ближайший населенный пункт расположен в сотне километров. В этом радиусе я единственный представитель человеческой расы. А кругом лишь степи, бурьян, волки, древние могильники и сотня голодных коров. Я зашел на базу и оказался в кромешной темноте.
Более того, меня окутала абсолютная тишина. Степь, где завывал ветер, и шумела фауна, отсюда не была слышна. Эта тишина казалась неестественной. Здесь должны быть хуева туча коров, которые мычали, переминались с ноги на ногу, жевали остатки корма. Даже их дыхания, мощного и сильного не было слышно.
Я стоял пораженный, и уже почти забыл для чего я сюда зашел. В это время приблизительно в метре от меня вспыхнул огонек. Я высокий парень, но огонь вспыхнул ровно на уровне моей головы. Самое странное, что свет от этого огонька не осветил вокруг ничего. Он существовал как-будто сам по себе. 
Я стоял и смотрел на огонь словно завороженный. Мозг работал на полную катушку перебирая варианты, которые бы объясняли причину возникновения огонька. И затем я услышал шум дыхания, которое задувало это пламя. Прежде чем оно потухло, я уже бросился к дверному проему. Выбежав наружу я нырнул в УАЗик и завел мотор. 
Когда я уже заводил мотор я услышал стук. Кто-то стучал в заднее окно машины. Но у меня не хватило душевных сил посмотреть назад. Более того я понимал, что это мое любопытство могло бы обойтись очень дорого.
УАЗик завелся и стартанул, вперед оставляя позади темноту места.
На следующий день сюда приехала комиссия  во главе с директором, которая была вооружена рассказом очевидцев. Не дожидаясь ночи всех коров (они все были на месте) перегнали на старую базу, которая располагалась в трех километрах южнее. Новая база просуществовала меньше месяца, и оказалось заброшенной навсегда. 
Мораль: бойтесь суки, бойтесь.