Давным-давно, в очень великой, могущественной и распрекрасной стране жила-была маленькая девочка. Уже давно и страны той нет, а девочка всё есть, всё продолжает жить. Да и не девочка она уже теперь, а бабушка, хотя, если учесть, что всю свою незамысловатую жизнь хранила она верность партии, то без угрызения совести можно назвать её и девочкой. В-общем, называйте как вам угодней будет. Ну так вот. Семья у той девочки была огроменная, потому что родители у неё были честными крестьянами. В те далёкие времена у крестьян было так принято, чтоб детей было не счесть – мало ли, что случится может, мож подохнет кто, а хозяйство держать надо. Так вот. Еды на всех не хватало. В большой семье, как говорится, не щёлкают. Но девочка эта выжила, потому что мать её специально прятала для девочки в грудях ароматные куски хлеба. Благодаря этому девочка и выжила, мало того, она ещё и в комсомол вступила. А во время войны, чтоб помочь своей великой и распрекрасной стране хоть как-то, устроилась она работать на железную дорогу – на собственном горбу перетаскала ни один рельс и собственноручно проложила ни один десяток километров железнодорожных путей. Схватит, бывало, бабка наша шпалу, да и прёт её сквозь леса, поля и реки, которых было не мало и все они поражали воображение своей величавостью, могуществом и красотой. И прёт, значит, так, на себе, а как умается, отложит шпалу аккуратно, сама сверху на неё сядет и давай хлеб жрать, да сил набирать. Микроволновок в те далёкие времена не изобрели ещё, поэтому-то бабка наша хлеб в подоле носила. От этого он всегда тёплый был и не страшен ему мороз никакой, пока бабушка со мной (это хлеб думал так, а ещё он думал, что сейчас вот бабушка его подкрепится, схватит шпалу и… попрёт её дальше, не взирая на экономический кризис в странах загнивающего капитализма)! Так и пролетела её молодость… С тех пор много лет прошло. Уже и власть поменялась, и народ другой, и деньги уже ни те и даже телевизоры появились цветные…

Так и жила наша бабка. Смотрела цветной телевизор, снимала челюсть на ночь, вызывала врачей на ночь и… продолжала верить в победу коммунизма на всей Земле. Именно эта вера и любовь к хлебу придавала ей сил и теплила надежды в светлое завтра, которое непременно наступит…

Однажды сидела бабка, телевизор смотрела, Малахова что ли, уж не помню уже, и вдруг БАЦ, реклама пошла. Ну, бабка тогда сама себе и говорит:

- О, рыклама иде… Сходю пока посикаю!

Хлопнула себя бабка по голенищам розово-мягким, ноги в тапки и пулей в клозет. Села на унитаз и давай сливать отработанное… Да всё бы и хорошо. Стала тогда бабка смывать за собой, потянула рукой немощной за шнурок… а ей на голову хлеб упал. Чёрствый весь, словно кирпич какой. Так и не стало бабки нашей, как и не стало светлого будущего. И даже Малахова досмотреть не успела.

А хлеб тот бабка давно ещё сховала, на чёрный день, на случай войны с капиталистическими агрессорами. Войны бабка так и не дождалась, а вот про хлеб забыла… Так и ждал своего часа бабкин любимец!

А приехавшая вскоре опергруппа хлебушек тот чёрствый в качестве улики задействовала, а медики зафиксировали у бабки перелом основания черепа, а группу оперативную соседи снизу вызвали, потому как шум подозрительный услышали… Вот такая вот сказка, малыш!

10 февраля 2009 г.