Жила лошадь. И вдруг неудачно проснулась в странном положении. Она обнаружила себя вкопанной в клумбу на центральной площади городка, в котором она имела несчастье быть поселенной. Вкопанной глубоко, по самое брюхо. Она пыталась вылезти, но ничего не получалось. Похоже, что кто-то закопал её так, чтобы у нее не осталось шансов освободиться. Её попытки выбраться только привлекли внимание прохожих, которые торопились на свои рабочие места по этому людному маршруту.
Их становилось все больше и больше. Стояли милиционеры, работники администрации, несколько помощников прокурора, случайные дачники и профессиональные нищие из соседствующей с клумбой церковью. Все волновались, шумно переговаривались об этом экстраординарном событии, звонили по сотовым телефонам, и всячески пытались показать свою заинтересованность происшедшим, маскируя ее за сострадание. Резвились проходящие мимо детишки, мэр делал озабоченное лицо, ибо это было необходимо делать, дабы оправдать надежды вышестоящего руководства о его профпригодности. Зачем-то вызвали МЧС, но те развели руками, и уехали, объяснив, что лошадь сама не закопалась, соответственно имеет место прямой умысел, и это работа МВД. Какого-то активного старичка посетила идея немедленно связаться с ФСБ, но какой-то невзрачного вида гражданин отобрал у него трубку и выразительно наковырял ему в лицо, после чего старичок расстроился, передумал о своих планах, и ретировался. Почему-то его примеру последовали и милиционеры.
Лошади было плохо. Она не могла своим лошадиным умом понять, зачем её закопали в клумбу, кто эти люди вокруг, и что ей дальше делать. Холодная земля холодила брюхо, животное чувствовало, что скоро погибнет, что бы не случилось дальше, её лошадиная голова понимала, что или она умрет в муках от переохлаждения, или ей оторвут ноги добрые спасатели, и кто-нибудь, если повезет, перережет ей горло, прекратив её страдания, или она будет до последнего, пока смерть не заберет её, смотреть на бестолковую суету вокруг неё, пока Смерть не поможет ей закрыть глаза и ничего больше не чувствовать и не знать.
Начинался  рабочий день. Все, кто кружился рядом, были вынуждены уйти в свои кабинеты-офисы-магазины, остался только представитель Спецавтохозяйста, да несколько зевак. Телевидение и пресса не приехали, поскольку им положено было приезжать только на праздники и пьяные дебоши. Появился представитель Комитета по охране окружающей среды. Подумал, составил заключение о том, что ничего страшного во вкопанной в клумбу лошади нет, более того, написал служебные записки о том, что независимо от инициатора такой инновации, подобные действия надо поощрять, поскольку это позволяет экономить на удобрении зеленых насаждений, упрощает контроль за перемещением домашних животных, и также просто забавно. С чем и удалился, пребывая в хорошем настроении и мечтах о возможном карьерном росте.
Силы покидали лошадь, из всех мыслей все важнее становилась мысль о том, когда же она отмучается, и кто ей поможет.
Проходящая мимо лошади бабка долго причитала и возмущалась, взывала ко всем богам и грозилась жаловаться. Затем почему-то пыталась покормить лошадь свежими яблоками. Лошадь уже не могла есть. Старушка посетовала на несовершенство Мира, зачем-то приплела к несовершенству своего покойного мужа, который её еще при жизни бросил и женился на другой, сына-тунеядца, гулящую дочь, и пошла по своим старушачьим делам.
Пошел ливень, лошадь намокла и продрогла. Ливень, летний ливень, не успев начаться, быстро кончился, и выглянуло солнце. Стало жарко, от асфальта пошел пар. Доброе солнце ускорило дело. Последние секунды жизни лошадь мысленно благодарила Солнце, что оно всем нам дарит жизнь. 
                                                                                  ® Скуби Ду