Здравствуйте, жители культурной столицы. Пишет вам Люся, мотальщица из маленького посёлка среди бескрайних степей и дорог.

Сегодня у нас идёт дождь, а когда идёт дождь - мне всегда грустно. Хочу, чтобы грустно стало и вам.
Для этого расскажу светлую историю любви с грустным концом, повесть о страсти в моей одинокой жизни.

Это было много лет назад, когда я по семейной традиции работала обходчицей трамвайных путей. Работа была хоть и не творческая, но интересная. Чего порой только не найдёшь ненужного, выброшенного из проходящего состава! Тем, собственно, и жили. И вот однажды я нашла Его. Он лежал в придорожной пыли лицом вниз и его тошнило. В руках он сжимал бутылку шампанского. Это было очень романтично.

Позже Вольдемар (он назвался так и я вся растаяла) рассказал, что его сбросили с поезда по ошибке, и что он просто хотел признаться в любви кому-то и предложить руку и сердце. Но у той стервы уже была рука и сердце, и эта рука так жестоко выбросила на полном ходу драгоценную ношу прямо мне в руки. Ну, почти прямо мне в руки. А Волик ехал со своей родной Удмуртии покорять столицы.
Я его пригрела и приголубила. У нас традиция в семье - мужиков мы всегда на дороге подбираем.
Вольдемар поначалу много болел похмельем и я носила ему портвейн в канистре, а он писал мне стихи. Вот такие:

Барабанит по стеклам дождь, в окна лезет проклятая тень
И ложится на стёкла ложь в этот хмурый осенний день
И ложится на стёкла ложь, одна лишь ложь
В этот хмурый осенний день.

Теперь вы понимаете, почему мне так грустно сегодня.
Потом Вольдемар выздоровел и перешёл на водку. Он был очень заботливый: приносил мамалыгу в постель и катал смешные шарики из чего ни попадя. Утром Волик работал дворником, а по ночам воровал продукты с рынка. Его часто ловили и били, и с тех пор он не любит этих стервятников, этих цепных псов режима - ночных сторожей.
Уже тогда он привык ходить в женском платье - с одеждой у нас было не очень и я отдала ему своё любимое платье в рюшечках.
По его признанию, когда он в платье - бьют не так сильно.

Я не знаю, почему он ушёл. Наверное, из-за тяги к прекрасному, к духовности. У нас в посёлке с этим не очень, и правда. В библиотеки только проза и поэмы местного классика Е. Староверова. Вольдемар его прочитал всего, и начал бредить по ночам.
Или может быть это связано с моей беременностью? В общем, мой Ромео ушёл, даже записки не оставил. И платье забрал, в рюшечках.

Много лет я искала его по тюрьмам и больницам. И вот мне написал врач из службы психологической поддержки с мольбой о помощи. Писал он, что для Вольдемара выделили отдельную медсестру, но она ушла в декрет, забеременев от него в мозг по телефону. Он просил отвлечь Волика ненадолго, пока они ищут замену этой сильной духом женщине.
Вольдемар повзрослел, остепенился и стал ещё поэтичней. В столице у него нет проблем с одеждой, и у него много красивых платьев.
Он шлёт через службу поддержки много смешных писем. Врач внизу дописывает, чтобы я потерпела ещё немножко, скоро они найдут медсестру. Вольдемар по прежнему борется со сторожами, мой маленький Дон-Кихот.

И я верю в этот дождливый день, что однажды он вернётся домой. Он въедет в наш посёлок на ослике, похожем на самого Вольдемара, мой прекраснощёкий удмурт.

И всё у него будет хорошо.