Именно Николай I первым создал отдел агитации и пропаганды при дворе его величества, который во время советской власти был переименовал в отдел агитации и пропаганды при ЦК КПСС. Ничего нового господа товарищи здесь не придумали. Суть института искусства социалистического реализма — власть создает литераторов, которые пишут пропагандистские агитки. Эти пропагандистские агитки объявляются классикой, «нашим всем», изучение его обязательно, а цитирование необходимо всегда. Содержание классиков, естественно, ложится на плечи государства, как и издание астрономическим тиражами их бессмертных творений.
Рассмотрение этого феномена начну с примера, ставшего хрестоматийным: «Тараса Бульбу» писал имперец Гоголь в 19-м веке, когда ничтожная католическая Польша была под каблуком у могучей православной России . И устроила восстание. Которое Российская империя утопила в крови. А «Тарас Бульба» — это текст, призывавший российского солдата не щадить польского врага. «Тарас Бульба» написан по прямому заказу Николая Первого как военная агитка времен подавления польского восстания. За свое произведение Гоголь получил гонорар в 20 тысяч рублей. Корова тогда стоила 3 рубля.
Среди прочего, кстати, Николая I создал примерно таким же путем и с теми же целями и нынешнего кумира незалежной Украины кобзаря Шевченко. Тот писал антипольские вирши на украинском, подымая хохлов на борьбу с поляками. Тем более, что польское восстание имело тенденцию перекинуться и на Малороссию.
Борьба с коррупцией была для Николая I паранойей. И главным партийным пером, гвоздивших коррупционеров к позорному столбу был Николай Васильевич. На премьере пьесы «Ревизор» их высочество соблаговолили присутствовать лично и даже аплодировали стоя. Понятно, что успех верноподданнической пьесы был грандиозным. С тех пор к коррумпированным чиновникам Гоголь стал беспощадным. Впрочем, как и склонным ко всякого рода жульничеству помещикам. В «Мертвых душах», которые также были написаны по прямому заказу  Николая I-го, они были безжалостно осмеяны. Воодушевленный чрезвычайно понравившимся царю «Мертвым душам» Гоголь пишет «Мертвые души-2». Государь прочитал и остался недоволен до такой степени, что следы творческой неудачи автору пришлось сжечь. Помещики все-таки не чиновники, а столбовые дворяне, основа офицерского корпуса, а значит и режима. Особо раздражать их не следовало.
Другим верноподданным литератором был А. С. Пушкин. Николай I был не только цензором Александра Сергеевича, но и его музой. За «Бахчисарайский фонтан» Пушкин получает 5 тысяч рублей. Какие политические задачи решал «Бахчисарайский фонтан» я не знаю, но они точно были. Это же касается и «Медного всадника» — прямого заказа государя. Как и «Капитанской дочки». И даже любимый мною «Царь Султан» — так же политический, оплаченный государем заказ.

PS. Разбирать творчество классиков социалистического реализма советского периода, с их критикой буржуазных фальсификаций деятельности КПСС среди женщин, я брезгую. Сталину приходилось доводить их напильником и паяльником до приемлемых кондиций, но все без толку. Вроде и «Союз писателей» по классическому образцу создал, и его члены испытывали имперские галлюцинации на почве выпитого, и вроде понеслось говно по трубам… Но явное не то. Представители первого поколения советских людей от земли. И голосить дурными голосами возле миски с похлебкой были склонны.
Но смешно же сравнивать —«Мертвые души» и получивший Сталинскую премию вышедший огромным тиражом «Орден Красной Звезды»… Вышли из народа (обычно еврейского) и возрадовались. Елена Георгиевна (по метрике Лусик Алиханова). Впрочем,  «Авось, о, шиболет народный» из дополнительных глав «Евгения Онегина». Шиболет  — это «колос» в переводе  с иврита. Но это так, эпизод, издевка мастера, ваяющего «классический» текст. 
    А эти же… Жалкие эпигоны, но имитировать маститость обожали. То вдруг плавки под цвет запонок одевают, то их паровозные гудки волновать начинали (вроде, точно как и Льва Толстого, а все равно — рано открывать шампанское. Лев то он Лев, но не Николаевич, а Тухесевич).
Иногда даже приходилось закупать качественный товар за границей (Максим Горький, Алексей Толстой). Вот уж действительно, в истории трагедия иногда возвращается в качестве фарса.