- Милый,- сказала Лиза Роману,- мы должны быть откровенны друг с другом. Ведь завтра мы станем мужем и женой. У каждого из нас есть свой скелет в шкафу. Давай расскажем друг другу всю свою жизнь.
        - Мне начинать, не правда ли? - спросил Роман.
        - Начни,- сказала она,- но не умалчивай ни о чём.
        - Ладно,- отозвался Роман. Он удобно растянулся в кресле и закурил сигарету.
        - Итак, я родился на хуторе в Поволжье. Мой отец был добряк и силач, дорогая Лиза; он один ходил на медведя. В общем, добрейшей души человек. Мы мирно благоденствовали втроем, но когда мне исполнилось пять лет, отца посадили в тюрьму. Бедный папа зарабатывал, как мог. По всему краю до самого Урала не было богача, который бы еще и сегодня не помнил банду моего папаши.  Мы грабили и жили, не нуждаясь  ни в чем. Помню, когда мне исполнилось четыре года,  раз мы ограбили барыгу на берегу озера. "Через год опять пойдешь со мной, малыш",- пообещал папаша, но, увы, нашим мечтам не суждено было сбыться: бедный папаша получил десять лет.
        Хозяйство стала вести мать. Вскоре она решила переехать в город, но продать дом оказалось трудновато. Мамаша запрашивала большие деньги, гораздо дороже, чем он стоил в действительности. Тогда мы поступили проще: застраховали и потихоньку распродали всю движимость. Мне было в ту пору шесть лет. Мамаша позвала меня и сказала: "Сыночек, наш папа будет очень доволен, когда узнает, что в шесть лет ты такой умница. Хочешь посмотреть на большой огонь? Если, например, загорится наш дом и все остальное?"
        "Конечно, маменька",- ответил я.
        Мамаша продолжала:
        "Помнишь, ты все просил дать тебе для игры коробку спичек? Вот тебе пять коробков, милый. Хочешь, пойди в сарай и подожги солому. Только, смотри, никому не рассказывай, иначе папаша вернется из тюрьмы и застрелит тебя, как паршивую собаку".
        Я поджег поместье, и мы получили свыше трёх миллионов страховки. В награду мамаша купила мне библию в великолепном кожаном переплете, как символ православной богобоязненности. 
              -Но мне наскучила оседлая жизнь, и десяти лет я удрал из города, захватив из дому триста тысяч и девятилетнюю возлюбленную. Мы отправились вверх по Волге и переходили от дома к дому, а иногда присаживались под деревом, чтобы обняться и сказать друг другу: "Дорогой!", "Дорогая!"
        - О милый Рома! - восхищалась Лиза.
        -- Несколько парней,- продолжал он,- заметили, как я менял стодолларовую бумажку, напали на нас, отобрали все деньги и бросили нас в реку. Моя спутница утонула, потому что ее ударили по голове молотком. Я же, хоть мне тоже разбили голову, выплыл и к вечеру добрался до деревни, где стянул у приютившего меня священника все его сбережения, и на ближайшей станции взял билет в Питер.
        - Дайте мне вашу руку,- прошептала Мария.- Ах, как я счастлива, что вы будете моим мужем!
        - После этого,- повествовал Роман,- я мог рассчитывать только на самого себя. Одиннадцати лет я стал торговать семечками. Итак,  двенадцать и тринадцать  лет я продаю плоды подсолнуха на улице, а в четырнадцать - уже предстаю перед судом присяжных за то, что выстрелом тяжело ранил своего соперника в любви. Та, из-за которой это произошло, ежедневно брала у меня кулёк. Ей было тринадцать лет. Торговец с другого угла, на год старше меня, тоже влюбился в нее и, чтобы досадить мне, снизил цену за кулёк на 50 копеек. Моя клиентка, натура практическая, стала пользоваться услугами конкурента, чтобы сэкономить. Тогда я купил пистолет (тот, с которым я с восьми лет не расставался, уже не внушал мне доверия) и тяжело ранил соперника. Отправить его на тот свет мне, увы, не удалось...- Он вздохнул и добавил: - Заклинаю вас, Мария, никогда не пользуйтесь пистолетами системы ТТ.
        На суде выяснилось мое имя и то, что я три года назад бежал из дому. Я стал героем дня. Газеты заявляли, что если даже меня осудят, публика вправе в таком исключительном случае, как мой, освободить осужденного и избить господ присяжных заседателей. Я сам произнес защитительную речь, закончив ее словами: "Граждане, с ваших губ, быть может, уже готово сорваться слово "да". Отлично, стало быть, я буду осужден. Граждане, с ваших губ, быть может, готово сорваться слово "нет". Отлично, стало быть, я буду оправдан..." Мое хладнокровие поразило всех. В результате я был оправдан, и все присяжные заседатели стали покупать семечки только у меня.
        Один питерский издатель выпустил открытки с моим портретом, а известный олигарх, которому некуда было девать деньги, решил усыновить меня. Я переехал к нему. Но я слишком привык к свободе и не позволял ему читать мне нотации. Это так огорчило моего приемного отца, что его хватил удар.
        Я же собрал все, что мог увезти с собой, и уехал в Калининград. Там я вымазал себе физиономию охрой, нацепил косу и поступил китайцем в кафешантан. Меня рекламировали как единственного китайца в России, умеющего петь романсы. К сожалению, я был скоро разоблачен настоящим китайцем, который после представления при всей публике обратился ко мне по-китайски. Он так избил меня, что я полгода провалялся в больнице. Выписавшись оттуда, я поступил на корабль. Это было вполне солидное торговое судно: оно занималось контрабандой. Когда таможенники взорвали его динамитом, я вместе со всеми взлетел на воздух, но упал очень удачно: рыбаки вытащили меня из воды, высадили на берег, и я очутился на мели, увы, к сожалению, и в переносном смысле.
        К этому времени мне исполнилось пятнадцать лет. На ферме, куда я нанялся пастухом, было большое стадо. Город находился всего в пяти часах ходьбы, и мне не стоило труда пригнать туда сто двадцать голов скота и распродать его мясоторговцам. С этими деньгами я отправился на восток.
        - Дорогой Роман,- восхищалась Лиза,- именно за такого смельчака я мечтала выйти!
        - Я торговал оружием, продавал  героин, травку и Гербалайф. В семнадцать лет я сделался проповедником популярной секты, и мои прихожане по моему повелению оскальпировали проповедника другой секты, который осмелился конкурировать со мной в продаже кокса.
        - Превосходно!
        - Затем я менял профессии, как перчатки, убил пять человек в драках...
        - Пять человек,- просияла девушка,- вы изумительны!
        - ...Ограбил два банка,- нежно закончил Роман,- и наконец стал совладельцем банка «Демидов и К+» и женихом прекрасной Лизе Вегнер, обладательницы сорока двух миллионов долларов в акциях «Vodafone». А теперь ваша очередь, дорогая.
        - Что я могу рассказать? - сказала она.- Только то, что я всегда была богата и богата сейчас. Моя жизнь текла безмятежно. Я мечтала о таком муже, как вы, не заурядном, как все остальные. И вы появились! Дайте мне руку, дорогой, я полюбила вас с первого взгляда.
        Они говорили ещё несколько минут, и Роман удалился со словами:
        - Итак, до завтра, дорогая Лиза. В одиннадцать часов мы будем соединены навеки.
        - Ах, какой выдающийся человек! - вздохнула  она после его ухода. - Какой замечательный мужчина! С ним жизнь не покажется пресной. Но что это за книгу он оставил? Наверное, выпала у него из кармана.
        Лиза с уважением подняла книгу, открыла ее и прочла заглавие:
        "Искусство обхождения с молодыми женщинами и сердечного успеха у них".
        - Гм... - разочарованно произнесла она и, перелистав книгу, увидела подчеркнутую фразу: "На романтическую болтовню поддается всякая..."
        Наутро Роман получил длинную телеграмму: "Обманщик! Я навела о вас справки. Вы не совершали всех тех замечательных поступков, о которых рассказывали, вы никого не убили и не ограбили, вы просто заурядный сын заурядного Антона Демидова, честного гражданина. А я-то так хорошо о вас думала! Между нами все кончено, не показывайтесь больше мне на глаза".


ЗЫ. Сей опус есть корявая адаптация рассказа Гашека «Биография американца»