Все мы учились панемногу в савецких или рассийских общеабразовательных школах, а если мне кто скажет, что не учился, я так и атвечу: мол, непиздите, деточка.  И тема, как сичас модно говорить, самопиара в учебных заведениях такого рода имеет сваи неаспаримые плюсы, патаму что атличница и красавица Маринка палюбому не станет сматреть на никому неизвестного задрота в ачках, а в первую очередь атсасет у личности известной и уважаемой. И если мне кто-то расскажет, что пропиарился лучше маего адноклассника Чарли (это у него кликуха такая, если чо), я крепко пажму его мазолистую руку, но пока такого мне слышать неприхадилось.

Карочи, если кто не знает Чарли, на него можно придти и пасматреть, а  если каму идти влом или занят очень, скажу, что в облике его ничего героического нет. Тощий такой валасатый субъект, ходит в порванной футболке с надписью «убейте меня» (шутка, канешно. там харя Мэрлина Мэнсона красуется), таких же дырявых джинсах и стоптанных крассовках.
И вот адной дождливой осенью надумал местный ваенкомат пригласить учащихся нашей школы на медасмотр, или по-тамошнему призывную камиссию. Тема эта, беспезды, в классе муссировалась не адин день. Асобенно пугала всех ситуацыя, когда хирург будет хватать ручищами за яйца и погаваривали, засовывать палец  в жопу. Такого ахтунга никаму, аткравенно говоря, ни хателось.

Но нас особо никто не спрашивал и халодным асенним утром всю мужскую паловину класса загнали в астывшую раздевалку, заставили разоблачиться до трусов и, как стаю пингвинов,  погнали на медицинский асмотр.
В кабинет хирурга заводили по-трое. Там сидел благообразный старик с дед-морозовской бородой, облаченный в снежно-белый халат. Он хитро щурился из-под толстых очков, стараясь высмотреть признаки гемороя и крипторхизма у пришедших. «Наклонитесь, раздвиньте ягодицы…» монотонно бубнил дед из-за стола, потом что-то записывал в личном деле, «одевайтесь, следующий…».
Следующим, каварно улыбаясь, пред докторские очи предстал Чарли.
- Снимите трусы, наклонитесь, раздвиньте ягодицы…- снова пробубнил старик.
- Может быть не надо? – Чарли как бы смущенно шмыгнул носом.
- Надо, обязательно надо, маладой человек, и нечего тут стесняться, - ободряюще проскрипел хирург.
- Но у меня там… - казалось, что Чарли сейчас расплачется.
На лице хирурга появились признаки несомненного исследовательского интереса.
- Вот и посмотрим, давайте же… - доктор, поправил очки и выбрался из-за стола.

Чарли обреченно снял трусы, и нехотя наклонился. Хирург уставился межъягодичное пространство, заметно бледнея. На него из темноты взирал очень натуральный ярко-синий глаз, каторый Чарли выдрал у куклы и перед асмотром зачем-то засунул себе в задницу.
- Доктор, а я вас вижу! – радостно сообщил он.

Хирург, наверное, принял Чарли за редкого и патаму асобо апасного мутанта и предпринял папытку съебаццо побыстрому. Но, нервная система, подорванная многолетними анальными асмотрами дала сбой, поэтому  доктор, ломая стулья ебнулся в глубокий обмарок.
Чарли ат неажиданности громогластно всбзднул и кукольный глаз, описав красивую параболу улетел в сторону акна.

Камиссию мы в этот день так и не прошли, патаму что хирург ушел в коматоз, приводя в порядок истощенные нервы медицинским спиртом. С виновником обморока долго разговаривал психиатр, но чем закончилась беседа, хитрый и прошаренный Чарли не сообщил. Кукольный глаз, несмотря на старание поисковой бригады, не нашли, говорят, он стал фетишем какого-то дворника. А история в военкомате была придана гласности, в том числе и на школьном педсовете, судя по громоподобному ржачу из учительской. Плодами чего Чарли пользовался до самого оканчания школы.