Джорш-буш с раздумьями о мире
однажды днём сидел в сортире.
Потом, не вытирая сраку,
хуйнул ракету по Ираку. –
А там с раздумьями о мире
Садам-хусейн сидел в сортире
и думал: «Спит мой мирный атом.
И хуй вам в сраку, демократам.»

А в старой, заспанной Европе,
лояльной к всякой хитрой жопе,
сидел в сортире Миттеран,
францусский деспот и тиран,
а на туманном Альбионе,
сидела жёппа Блэра-тони
и фасовала кал премьерский
в фарфор фамильный букингемский.
И размышляли европейцы:
угроза миру в мире – пейсы,
семиты, - пятая колонна;
пора бы выебать Шарона.

Шарон, с раздумьями о мире,
жевал мацу и жог на лире:
мол, заебали басурмане –
арабы блять, и мусульмане,
что, дескать, существует маза,
что надо ёбнуть Сектор Газа:
мол, перекроем в Газе газ.
Не то арабы ёбнут нас.

Но там, в сортире, будь неладен,
сидел и тужился Бен-ладен,
по существующей примете
мечтая ёбнуть всех на свете:
мол, скоро я всем этим гадам
хуйну по Мэдисону-гадэн –
нехай – слепы, как взор Фемиды,
летят к ним в боингах шахиды.

А в боинге, с мечтой о мире,
поэт Басё сидел в сортире
и ради мира во всём мире
решил он сделать харакири.
У тамошних «Идущих вместе» -
разрезать брюхо – дело чести. –
Чтоб успокоились евреи.
И черти в Северной Корее.

А там – в подобии сортира
сидел наследник Ким-чен-ира:
на бизнес-ланч он съел собаку.
Он равнодушен был к Ираку.
На что Садам сказал: «Хуясе…
ушла надежда восвояси,
нет справедливости в помине,
как совести на Украине.»

А там, с раздумьями о Буше,
В. Ющенко мыл попу в душе,
тайком мечтая (вотжеж тля!)
посрать под стенами Кремля. –
А там, с раздумьями о мире,
Вован-вован сидел в сортире.
И в кимано читал Басё.
И просто срал. Причём, на всё.