Это случается очень редко, друзья мои, когда те или иные блюда вызывают во мне странные ассоциации и воспоминания, заставляющие разбираться в их причинах. Но я не делаю этого, понимая, что в данную минуту происходит одно из величайших таинств Абсолютной Истины – обращение к блюду неких высших сил. Я просто следую шепоту, доносящемуся неведомо откуда, складывая модель вселенной – сложной и простой одновременно:



И вот всплывают мои семнадцать лет, когда однажды я провожал до дома одну прехорошенькую особу.
Помню точно: то была предновогодняя ночь. Только-только схлынула карусель школьного бала (вы хоть знаете, что это такое?), и по хрустящему снежку, вдыхая чудесный морозный воздух, в котором чувствовался аромат корицы, шли мы с этой прехорошенькой особой бок о бок и тихонько беседовали. Наши слова тихо шелестели в пространстве, как сухие зернышки маша или, на лексиконе Абсолютной Истины, мунг-дала:



Моя спутница  почему-то грустила, и мне совершенно непонятна была ее грусть. Но я не стремился как-то вторгнуться в ее состояние, ибо, казалось мне, именно грусть придавала детскому личику моей спутницы виновато-тоскливое очарование. Это было сродни легкой лихорадке или безболезненному жару, подобно жару Абсолютной Истины, которым она обдает сухие зерна мунг-дала в собственной модели вселенной:



Когда моя спутница улыбалась( а улыбка получалась такой же виноватой) глаза ее чуточку влажнели, поблескивая, как снег в свете фонарей, и губы раскрывались так наивно и так трогательно, что я в смущении надвигал заиндевевшую шапку на лоб. Она это замечала и смущалась, что в свою очередь ввергало в смущение и меня. И это заставляло говорить. Хоть что-то.  Чтобы сгладить момент, как сглаживает ложка сливочного масла слегка разварившийся в кастрюле мунг-дал:



… а чайная ложка куркумы расцвечивает значение Абсолютной Истины:



- О чем вздыхает прехорошенькая особа? – спросил я.
- Прехорошенькой особе нужно домой, - шутливо ответила она.
- А что прехорошенькую особу ждет дома?
- Грязная посуда и голодный папа.
- А разве папа не в силах помыть посуду и сделать примитивный ужин?
Вот тут-то она вздыхала довольно тяжело и озабоченно:
- Не может. Он ничего сам не может.
И вновь горестно вздыхала.
- А мама?
- Мама? – голос ее вздрагивал, - а мама умерла… Давно.
Я молча находил ее теплую и маленькую ладошку и крепко-крепко ее сжимал.
Потом она шутила. Отбегала в сторону, подкрадывалась сзади, и пока я близоруко искал ее, она сыпала мне за ворот сухой и колкий снежок. Это радикально меняло картину мира. Примерно так, как в свете Абсолютной Истины менялись лук, морковь, сладкий перец перед тем как лечь в лоно разваривающегося мунг-дала:



Однако как бы ни веселилась моя спутница, я продолжал улавливать в ней неподдельную грусть.
Когда же мы, наконец, подошли к ее дому и встали под темный свод подъезда, нам вдруг чертовски не захотелось расставаться. Во всяком случае, она странно медлила, пускаясь на всякие ухищрения, дабы протянуть время. Мы стояли близко друг к другу и я чувствовал пьянящий аромат ее волос. В свете Абсолютной Истины этот аромат переплетался с поджаривающейся в сливочном масле щепоткой зиры и легкой остринкой перца:



Наконец, я взял ее за локти и шепотом спросил:
- О чем же еще грустит прехорошенькая особа?
Она опустила голову и чуть слышно проговорила:
- Прехорошенькой особе сегодня исполнилось шестнадцать.
И, лукаво улыбнувшись, добавила:
- Но об этом никто не знает, кроме одного человека.
- Как?!– заорал я на весь подъезд, - тебе исполнилось шестнадцать, а ты молчала?!
- Не кричи, - шепнула она и легонько стукнула меня в грудь, - это мало кого интересует.
В какой-то момент мне ударили в голову парЫ свеженатертого имбирного корня…



… и я предложил:
- Пойдем ко мне! Такое ведь раз в жизни бывает!
- Знаю, - кивнула она, - но к тебе я не пойду: поздно уже. Тебя родители заругают…
- Полноте! – хорохорился я, - У меня, в конце концов, отдельная комната, а родители мне не указ!
- Нет, Дундук, не пойду.
- Ты боишься меня?
- Тебя – нет
- Тогда я возьму тебя на руки и просто-напросто отнесу к себе.
(Мне точно ударила в голову мощь тертого имбиря, который поджаривался с перцем и с зирой в масле Абсолютной Истины перед тем как отправиться к разварившемуся окончательно мунг-далу с овощами):



Она расхохоталась на весь подъезд, а я, расхрабрившись, схватил ее легкое тело в охапку и вынес на воздух, где снег поблескивал уже в сиянии полной луны, а в морозном пространстве звенели яркие звезды.
Она вежливо попросила:
- Отпусти меня
Я отпустил ее. Она поправила съехавшую на затылок вязаную шапочку и прошептала:
- А теперь поздравь.
- Поздравляю.
Она сделала шаг в сторону:
- Ну, вот и всё. Прощай.

Столь прекрасного создания, очевидно, природа уже не сотворит. Стройная, легкая, пружинистая и…пылающая –  такой она запомнилась мне навсегда. И в будущем, когда мне приходилось видеть ее, ничто – ни годы, ни неудавшаяся любовь, ни безотрадная возня с отцом-алкоголиком не исказили и не состарили ее.

Но тогда, прощаясь, прощаясь, я все же спросил:
- А кто этот человек, который знает, что тебе сегодня – шестнадцать?
- Витька, - просто ответила она.
Мне стало горько. Ведь именно Витька, мой одноклассник и приятель, попросил проводить эту прехорошенькую особу домой после школьного бала. Ничего про её шестнадцатилетние не сказав.
- М-да, - буркнул я в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь, - обычно Витька не отходил от нее ни на шаг…
Она расслышала мое бурчание и непринужденно повела плечами:
- Верно, не отходил. Однако, думаю, любимому человеку можно простить всё.
- Любимому? Ты любишь его?
- Люблю.

Я погладил ее влажную щеку и подумал: почему же все вы, такие красивые, способны влюбляться в мелких пакостников? Но вслух сказал:
- Тогда ты молодец.
- И ты… хороший.
Она торопливо поцеловала меня в самый краешек губ и легко взбежала по ступеням вверх.


PS
Ингредиенты (на 4 порции):

200 граммов маша (мунг-дала)
два лавровых листа
палочка корицы
две щепотки зиры (кумина)
столовая ложка свежего тертого имбиря
две столовые ложки сливочного масла
чайная ложка куркумы
луковичка
две морковки
половинка сладкого перца
половина стручка жгучего перца (на любителя)
лимон
немного кинзы.

Последовательность приготовления:

Лавровые листы и корица закладываются в два литра воды, вода нагревается. В это время стакан маша, не промывая, следует слегка поджарить на сковороде. После этого промыть, перебрать и добавить в закипевшую в кастрюле воду.
Через 30 минут положить в суп ложку сливочного масла и чайную ложку куркумы.
Вслед за пряностями заложить в суп произвольно нарезанные овощи.
В отдельной сковороде распустить сливочное масло и слегка поджарить пару щепоток зиры и немного острого перца. Добавить одну-две столовые ложки свежего тертого имбиря, пожарить еще минуту.
Как только маш окончательно разварится, добавить в суп смесь поджаренных пряностей (перец, зиру и имбирь), дать повариться 3-4 минуты, снять кастрюлю с огня и только тогда посолить суп по вкусу.
В тарелку с готовым супом добавить рубленую зелень кинзы и четверть свежего лимона. Вот так:



Приятного аппетита!

Кулинарную версию этого древнего целебного  ведического блюда найдете на dunduk-culinar.ru