Для того, чтобы приготовить какой-нить корм, надо две вещи: завести бабу и выпиздить эту бабу на кухню. Лучше всего, конечно, завести Ханку. Она бы и тыквы с кукурузой напиздила, и сварганила чо-нить весьма питательное из добычи.  Но как ее завести, пособие «По разведению бабце» не описывает. Посему довольствуемся тем, что есть.

Совсем недавно у нас завелась бабо. Я так-то сам из тех, кого дустом хуй вытравишь и напалмом не выжжешь – если завелся, то только придушить и прикопать в безлунную ночь на окраине города. Готовлю я пиздато. Яишницу и жареную картоху. Еще могу отжарить бабу. Но только по вдохновению, и вряд ли это блюдо будет претендовать на прыз. Поэтому самостоятельно в такую авантюру, как конкурс на «Вкусно жрать» не повелся бы. Но тут случай.

В общем, долго ли коротко ли, но бабо у нас завелась. Припиздохала, типа, из уральских ебеней, мол, так и так, я тут пока побуду, много места не займу, много водки не выжру. Я безуспешно пытался вытолкать ее к плите несколько раз и на совесть давил, мол, скотино ты этакая, а иди-ка ты сооруди чо-нить питательное и беспесды вкусное,  чтобы мы с кентом зажирали кормом водку и нам еще хотелось. Но бабо лепила отмазы во всю. То у нее голова болит (ебнуться просто, на все одна универсальная причина), то она не причосана (словно нам не похуй, чо у нее на бошке, лишь бы внутри все нормально тикало и она борный спирт с лимонной кислотой не перепутала), то, тип, она в гостях и не в курсе, чо тут и как делается. Меня вконец заебал этот плач Ярославны и я хорошим пинком выхуярил ее в сторону кухни. Пиздуй, говорю, шарь по холодильнику и изображай нам красивую вкусняшку. Леха, эт приятель мой, у которого я завис, зализывая опаленные войной раны, поддержал меня и добавил,  что, мол, если ща же нам не будет корм, то выпишет нам пиздюлину обоим. Заебали, мол,  такие хлопотные и шумные гости, креста на вас нет, твари вы нечестивые.  На мне крест-то имеется, а вот на бабе я не замечал. Она чо-та все время одетая при нас ходит. Стесняется, наверное.
Общими усилиями мы оторвали эту тварину от компьютера и пива. Поставили у холодильника. И чтобы она не надумала съебаться или симулировать внезапную  смертельную болезнь, решили присматривать за ней по очереди.

Ну приготовить каких-нить вкуснях, имея полные карманы бабла и тырнеты под рукой, может любая бабо. В нашем случае ей пришлось сложнее. Она выудила из холодильника следующее.

Кроля.
Луковицы.
Молоко.
Морковь.
Помидор.
Зеленуху.
Чеснок.
Базилик.
Черный перец горошком.
Хмели, блядь, всунели-высунели.
Остатки васаби.
Чернослив.
Томатную пасту.
Водку.



В ее головешке покрутились несмазанные шестеренки и она родила мысль, что приготовит нам багза тушенного во всяческих специях и молоке.

Водку мы сразу же отобрали и выпили сами. Ибо знаем эту готовку под синевой. Накидает все в выварку. Зальет майонезом. Присыплет петрухой. Мол, смотрите какой песдатый корм. Хавайте и нахваливайте. А мы с пьяных глаз и не отличим, чо там к чему. То ли молоко, то ли просто белил сыпанула. Хуй нас наебешь. С черным перцем тож, говорим, засада. Выкинь его, ибо спонсор нихуя не одобряет. Бабо удивилось, мол, чо за спонсор-то? Та ничо-ничо, грю, не возбуждайся так. Пиздячь давай, чтобы шорох все соседи слышали. Ладно, отвечает, перца там понты совсем, он не для остроты, а для душистости. Так что нехай ваш спонсор не трепыхается. Кроль – эт неебательски здоровый хавчик. Его всеми вероисповеданиями кушать дозволяется, и под бырло он заскакивает в жерло, как живой.  Так шо тут ваш спонсор останется довольным. Тока, грит, Шубин, давай мне его расчлени, не спонсора, в смысле, а животное, бо целиком его готовить слишком пафосно. Ладно, грю, ща спрошу у хозяина флэта, чо у нас имеется для расчлененки. Леха, который хозяин, обматюкал нас. Вывалил кучу ножей и пошел опять зырить телек. Ну, думаю, очень мило, побольше колюще-режущих в кадре – это залог успеха.

Я воще-то нихуя не опытный кроликорасчленитель. Ножом так потыкал в него. Чо-та там ему подрезал. Но он, тварь такая, ниразу не захотел на запчасти распадаться. Пошел я опять до Лехи в комнату и грю, мол, нема у тебя какой-нить ножовки или лобзика. Леха сказал, что ща он мне выдаст инструмент, но если его еще хоть раз оторвут от программы новостей, то он отпиздит нас и выебет кроля. Или наоборот. Наоборот мне совсем не улыбалось, поэтому я схватил вот это.



И начал бороться с жывотным.
Бабо тем временем совсем вжилась в роль Юлии Высоцкой и начала умничать. Сначала, грит, мы возьмем помидор и ошпарим его в кипятке. Мол, тогда  с него шкура слезет, как с еретика после пыток святой инквизиции, и не надо будет плеваться кожурой.
Ладно, говорю, не выебывайся. Не будем же мы каждое твое движение протоколировать. Нихуя, отвечает, из мелочей, мол, складываеццо общее панно. Ну дык, художница, да еще и филолог. И продолжает: берем, мол, значит, перец и хуярим его молотком. Туда же добавляем хмели, базилик и соль. Получаем по итогу буровато-грязноватый на вид ниразу не привлекательный порошок.
Пока там то ли в высокой сковороде, то ли в низкой кастрюльке разогревалось масло, бабо обваляла куски расчлененного кроля в полученном мусоре и закинула все это в емкость.



Мол, грит, нехай подрумянивается, а я пока молоко вскипячу, помидорку почищу, морковку потру, да чеснок поковыряю. Грю, а хуле его ковырять-то? На те ацкую машинку и дави его. Меня, правда, эта машинко с детства пугала. Ибо как представлю, что в ней какая-нить конечность расплющивается, так сразу в жар бросает. Но бабо грит, что чеснок надо именно плашмя ножом гасить, дабы он не кашей там растворялся, а давал какой-то особый привкус. Ладно, думаю, выебывайся дальше. А та уж разошлась не на шутку. Давай мне чухать, что вот кроль обжарился. Вот помидрку ободрали и покрошили. Вот морковку измельчили. Теперь возьмемся за лук.

Тут я возмутился не по-децки. Ты чо ж, говорю, кухарка, творишь? Мы ж нихуя лук жареный-пареный-вареный не употребляем. Леха тут еще услышал шум, в рекламной паузе вылез на кухню испить водицы и посмотреть, чо тут за содом с кролеком. Поддержал меня и грит, что если он хоть молекулу лука учует, то будет этот кроль у кого-то на голове в виде кокошника. Бабо обнаглела и дерзко так ему, мол, все будет охуенно, лук я покрошу в квадратные миллиметры, бо без него совсем никак не охуительно и будет не вкусняшка, а голимый корм. Леха куранул и сказал, что, мол, ладно. Его дело – предупредить, а дело бабы – быть готовой ко всяческим неприятностям. Бабо старалась и по итогу измельчила все до атомарного состояния.



Потом она захуярила в какую то баночку немного вскипяченного молока и добавила туда чуток васаби. Взболтала, шо бармен.



Дальше кинула лук в мутант кастрюле-сковородки и, когда он мал-мала обжарился, размазала там томатную пасту, сыпанула помидор и выгребла полученную массу в отдельное корытце. Это, грит, типа, основная фишка. Без нее любой кроль – просто кошка ободранная. Потом стала укладывать куски расчлененного кроля, перекладывая его обжаренной смесью, посыпая тертой морковкой и втыкая чернослив с чесноком.
Мол, грит, чернослив – это всегда песдато, повара в телевизоре его повезде втыкают и даже если понту от него вкусового никакого, то все одно приятно, когда на зуб попадается.

Утрамбовав кроля в тару, она плюхнула туда коктейль «молоко-васаби» и под занавес залила все это вскипяченным молоком. На мои робкие возражения, что, мол, от чернослива с молоком можно нехило обосраццо, заверила меня, что я в кулинарии лох, а мое дело – фотать и не пиздеть под руку. Я, конечно, охуел от такой борзости бабы и решил, что, как только кроль будет готов, обязательно дам ей хорошего пинка. Но сразу не стал громко возмущаться, так как Леха заорал из комнаты, чтоб мы заткнулись. Вся эта херня довелась до булькотения, а потом поставилась на очень медленный огонь на час, типа, тушиться.



Бабо с непривычки заеблась и сказала, что с гарниром она заморачиваться не будет, а просто отварит пюреху, заебенив туда пачку масла. Я опять засомневался. Масло, молоко, чернослив. Ночью лучше не спать. Из комнаты выполз Леха и сказал, что такой корм употреблять без «компота» грех. Пришлось пиздыкать в лавку и тащить полкило нам и три кило пива бабе. Ибо бабо привередливая и от «компота» отказалась напрочь. Мол, грит, от него надо всегда рано вставать, чтобы воды попить, а это еботно. От пива же к водопою утром не ходить, и оно выссыкается еще в процессе поглощения – удобное пойло, как ни крути. За приятными беседами и походами прошел час.    

Пахло заебца. Ладно, говорю, запахи на сайтах не передаются, так что ты оформи все гламурненько, чтобы не было видно, что пищу вкушать собрались какие-то отбросы общества. Тут Леха еще выебнулся, мол, грит, бухать и хавать будем на берегу моря, дабы и глазу приятно, и публике завидно, а бабо заявило, что она нихуя не гламурное, а очень даже наоборот, и всю красоту зальет нам соусом-подливой, потому что так получиццо вкуснее и полезнее.



Потом все посмотрели на то, что получилось на фото. Обматюкали меня, но я сказал, чтобы все шли на хуй, ибо надо жрать. «Компот» опять-таки не терпит перестоя и теряет свои вкусовые качества. А то, что фотка мутная получилась, так это нехай с понтом туман над морем стоит. И воще, грю, если хошь что-то поиметь от всей этой еботни, то готовить надо топлес, засветив пару раз сиськи над кролем. Это очень символично и эстетично на вид. Посанам понравиццо, и нам обломицо немного тугриков. Бабо подумала. Алкнула пива и спросила: «А не хотите ли вы пирожков с яблоками в слоеном тесте?»

Всем приятного аппетита. Спасибо за внимание.