Когда-то чтение был манией, а сейчас так... изредка... И теперь, переболев читательским снобизмом, наевшись Кафками и Борхесами по самые уши, я люблю читать порожняковые книги. Чтобы бестселлер, чтобы от автора «такого-то такого-то порожняка», чтобы злободневно и прочее.

Нашла на кухне Мишеля Уэльбека "Платформа". Прочитала за пару дней. Не то, чтобы много думала, но кое-что поняла. А именно, рецепт бестселлера прост - много секса плюс что-нибудь модное: наркотики, музыка, политика, анти/глобализм и прочее. На обложке было написано: «роман получил приз Парижского кинофестиваля 2002 "Кинороман", присуждаемый за лучшее литературное произведение, на которое следует обратить внимание режиссерам с целью экранизации.»

Думаю, тут получился бы очень злободневный порнофильм. Сцены различного направления на фоне довольно вялого сюжета. Классика, групповуха, совращение малолетних, лесбийские сцены, свингерство, ебля тайских проституточек. Плюс темы исламизма, секс-туризма, терроризма, кризиса западного общества и прочая. Короче, все вкусы ублажены донельзя. Книга продана. Печатается второй и третий тираж. "Афтор пешы истчо!"

А Мишель Уэльбек стараеться и фигачит. Иногда складывается впечатление, что ему приходиться раздувать текст. За это же больше плотют... Вот и вставляются цитаты из детектива, который читает главный герой, пересказываются фильмы, время от времени даются экскурсы в историю на страничку-две...

Короче, «чтобы в мусорное ведро помещалось больше, его можно расплавить и надуть» (с) Степан Ерёмин Перенимая передовой опыт зафигачу-ка я в свою первую рецензию цитату из аффтора-ацкого сотоны Мишеля Уэльбека, дабы текст не был сильно куцым.

Этот кусок текста меня лично цепанул. Не весь, но не буду его кромсать, чтобы не нарушать автентичность:

"Отдавать свое тело, бескорыстно доставлять радость – вот что у нас разучились делать. Люди разучились дарить. И потому, сколько бы они ни старались, они уже не могут воспринимасть секс как нечто естественное. Они стыдятся своего тела, посколько оно не соответствует порностандартма, и по этой же причине не испытывают влечения к телу другого. Невозможно заниматься любовью, не умаляя своего «я», не признавая себя, хотя бы на время, зависимым и слабым. Любовная экзальтация и другое происходит из самоотречения; и там и там, не потеряв себя, ничего не обретешь. Мы стали холодными, рациональными, мы ставим превыше всего в первую оередь быть ничем не связанныами и независимыми; кроме того, мы озабочены здорвовьем и гигиеной – тоже не лучшая посылка для секса. В такой ситуации профессионализация секса на Западе неизбежна. Есть еще садомазо. Это царство рассудка; здесь все подчинено четким правилам, все их заранее принимают. Мазохистов интересуют только собственные ощущения, им любопытно знать, какую боль они способны вынести – это напоминает экстремальный спорт. Садисты – иное дело, у них страсть к разрушению, и они готовы идти до конца: если бы они могли калечить и убивать, они бы это делали."