В последнее время охуительное количество народа, прошедшего до половины свой земной путь и дожившего, соответственно, лет до тридцати, почему-то решило, что если лично у них вместо утренней эрекции хуй стоит на полшестого уже со школы, в соскобе из уретры с той же поры живут трихомонады, да и похуй всё это, потому что ебёшься всё равно только за деньги, то и у всех прочих жизнь - такое же говно, а потому персональные рефлексии, экзистенциальные, блядь, сломы и прочая поебень имеют нехуёвую социальную значимость и могут вызвать невъебенный общественный резонанс, особенно если эту поебень издать на бумаге под видом художественной книжки. А поскольку цензуру у нас, к сожалению, отменили, и даже на корректорах ебаные издатели экономят, то наш литературный процесс идёт под девизом "каждый дрочит, как хочет", а способности к этому у всех разные. И книжки поэтому получаются разные - есть полное говно и дешёвый пиздёж вокруг собственной жопы и хуя, а есть и ничего. Говна, конечно, издаётся больше, но мы никому не будем тыкать фак и поминать всуе имена писателя Сорокина, писателя Спектра, писателя Радова, да и прочих многих писателей, а просто скажем, что книжка швейцарского немца Кристиана Крахта Faserland - как раз из тех, что ничего.

Фабула книжки, впрочем, как всегда непритязательна. Чуваку-лирическому герою делать в жизни откровенно нехуй, и от этого он мотается по Германии и выдаёт внутренний монолог, из которого книжка и состоит. Шляется по дринч-сейшенам, слушает всякую хуйню, иногда ебётся с кем попало, запивает лёгкие драгс вайном и непрерывно рефлексирует. При этом рефлексии его инфантильны, да и ебётся он обыкновенно, а если видит что-нибудь для себя удивительное, то смущается и убегает.

"В общем, я, не постучав, рывком распахиваю дверь спальни и вижу, как голый Нигель лежит на кровати и на роже у него сидит эта черная манекенщица с вечеринки, естественно, тоже голая, а на краешке постели примостился тот самый фанат джаза в бейсболке "Штюсси": одной рукой он массирует нигелев пенис, а другой поглаживает сиськи манекенщицы, смазанные маслом для младенцев. Черная манекенщица и этот тупой гаденыш взглядывают на меня снизу вверх и глупо ухмыляются, как тогда на вечеринке, и тут я замечаю, что они до сих пор пребывают под кайфом, то есть наверняка после того, как я с ними расстался, закидывались колесами еще несколько раз.
Весь расклад кажется настолько нереальным, что я замираю на месте, как будто меня шарахнули по башке. Такого просто не может быть. Нигель продолжает развлекаться со своими новыми дружбанами, причем он настолько забалдел, что даже не замечает моего присутствия. Время от времени он что-то бухтит себе под нос, а потом вновь принимается лизать причинное место этой черной стервы. Стерва все еще смотрит на меня и улыбается, а я от смущения провожу рукой по волосам и как ненормальный шарю в карманах в поисках сигареты, и потом она говорит, этак по-простому: "Hey baby, why don't you come over and join us, huh?"

Любителей Владимира Сорокина не может не обрадовать, что и в этой книжке говно встречается довольно часто, там и тут возникая в размышлениях героя, хотя, конечно, и без нормального сорокинского изящества.

"Я думаю о том, что человеческие экскременты уже не падают, как было раньше, на рельсы, в падении распыляясь на мелкие частички, а наверняка собираются в специальном контейнере, укрепленном под полом туалета, в точно таком же контейнере, как те, что используются в самолетах, и мне жаль, что это так. Почему жаль, не знаю: ведь на самом деле сейчас все устроено гораздо лучше, чем прежде.
Я где-то читал, что какие-то люди под Касселем всегда испытывали неудобства, когда поезд проходил по высокому железнодорожному мосту; чтобы было понятно, о чем идет речь, я должен уточнить, что эти люди, которые жаловались на напряги, жили как раз под этим самым мостом, так что каждый раз, когда над ними громыхал поезд, говно из вагонных туалетов сыпалось на их дома. А если в такой момент им случалось выйти за дверь или они, к примеру, жарили мясо в саду, какашки падали прямо им на голову или на их садовую пластиковую мебель.
Я невольно усмехаюсь, и потом мне приходит в голову, что есть еще и другой мост, где-то в Бельгии или Люксембурге, так вот под ним тоже живут люди, которые постоянно испытывают неудобства, потому что именно этот мост облюбовали самоубийцы - во всяком случае, они регулярно с него прыгают и, как какашки в Касселе, падают на крыши домов или сваливаются на садовые участки, прямо в разгар прекраснейших пикников на открытом воздухе. Тела превращаются в сплошное месиво, останки погибших приходится выковыривать лопатами. Об этом я тоже когда-то читал, и сейчас я думаю, что лучше, какашки или ошметки человеческих тел и где бы я предпочел жить, если бы передо мной встал такой выбор, - в Касселе или в Люксембурге."

Отличие же героя Крахта от героев Ильи Стогова в том, что там, в дойчланде, они зажрались так, что хуй за мясо не считают, и сидеть неделю без денег и жрачки даже не пытались, а напротив - жрут постоянно, за билеты на самолёт платят кредитками и охуенно заботятся, правильные ли лейблы прицеплены на их шмотье.

"В общем, я надеваю свежую рубашку, которая классно отглажена и сложена. Рубашки мне постирала и погладила Бина, на Зильте, всего их восемь, и пять из них еще чистые. Все мои рубашки - от Brooks Brothers. Ни одна другая фирма по пошиву мужских рубашек не умеет делать такие качественные вещи. Воротнички у этих рубашек имеют небольшой изгиб, а голубая ткань всегда выглядит свежей, и потому они на самом деле годятся на все случаи жизни. Разница между рубашками от Brooks Brothers и рубашками от Ральфа Лорана заключается, естественно, в том, что вторые гораздо дороже, но при этом гораздо хуже по качеству и вообще смотрятся дерьмово, а кроме того, тот, кто их покупает, вынужден носить слева на груди долбаную эмблему поло."

Конечно, заблевать номер в гостинице герой Крахта может, однако смысла в этой в Германии нет никакого - блевотину тут же тихо уберут.

"Я пытаюсь встать, и трубка выпадает из моей руки. Она ударяется о крышку журнального столика, сделанного из красного дерева. Несколько осколков черной пластмассы разлетаются в стороны и образуют странный узор на светло-сером ковре. Черные кусочки как бы складываются в контур Англии, в географическую карту. Я оторопело смотрю на этот контур, и тут меня начинает рвать. Большие желтые сгустки блевотины плюхаются на ковер, рядом с расколотой телефонной трубкой. Дальше следует пара ложных позывов, а потом я по глупости не успеваю нагнуться и спускаю зловонную желтую жижу прямо на свой пиджак и рубашку.
Некоторое время я неподвижно сижу на краю постели. Мне становится значительно лучше, как всегда бывает после блева."
…
"Пока я лежал в ванне, кто-то перестелил постель, отскреб с ковра блевотину, поменял телефон и забрал мое изгвазданное шмотье. Я нахожу это безумно трогательным и милым, и сажусь голым на край кровати, и внезапно вспоминаю, как в детстве, на Зильте, меня однажды пригласили в дом к Хансенам, в Кампен."

А в общем, заебоны и тараканы у всех похожи, во Франкфурте ли или в Питере, один хуй, и поэтому резюме: вас, быть может, торкнет от книги Faserland, если у вас уже стоит на "Мачо не плачут" Ильи Стоговa и "Face Control" Владимира Спектра. (Кстати, тем из любезных читателей, которые не знают слова "метафора", я отвечаю один раз: "от пидараса слышу", и больше на гнилые наезды не огрызаюсь). Кроме того, если вы думаете, что Новый Год пахнет мандаринами, а "тир имени Фанни Каплан" - это охуенно остроумная политическая острота, то вам также следует попробовать почитать Faserland, а во всех остальных случаях следует попытаться подыскать что-нибудь ещё.

Кстати, у автора книжки Faserland, быть может, есть иллюзия, что если книга была напечатана на бумаге, а не сразу выложена в Интернете, откуда текст можно скачать ни за хуй и отрецензировать без презерватива, то эту книгу можно было бы продать за деньги, а на авторский гонорар заебать до смерти лазером трихомонад из уретры, и всё будет заебись. Так вот скажем автору решительное "хуй!". Втыкнув вот сюда: http://yanko.lib.ru/books/lit/kracht-faserland.htm, любой обученный грамоте падонок совершенно на халяву может составить собственное мнение об этой книге.

Tweet