kudristepana, 17-08-2009 22:06:30

каммент к:  segulenivan4 :: Бессменный охранник палача - продолжение  [все камменты]

В награду Прищуру--))

                  С утра распогодилось, в синем небе ни облачка, на море полный штиль.

Ваня варил перловку, кипятил котелок с водой под чай и тут ностальгия затуманила его небесные очи:

- А в Райино должно быть вовсю убирают хлеба. Эхма, хоть на недельку бы выбраться на Родину...

Из шалаша выполз Ян Яныч, сполоснул свою угольную морду, перехватил горбушку хлеба со шматком масла. Подмигнул Ванюше:

- Жди гостей солдат - и скоро шагом  уполз в сторону железной дороги.

Каша разварилась, чай настоялся и Иван ничтоже сумняшеся сунулся в прохладу начальственного шалаша - Ильич сладко посапывал, лёжа ничком, обхватывая руками своеобразную подушку: в белую рубаху набили соломы, связали рукава.

Вспомнив детство, Ванюша пощекотал пятки господина Ленина - тот залился утробным смехом, но глазки не открыл. Тогда солдат зыкнул:

- Рота подъем!

Ошарашенный вождь сначала подтянул ножки, встал на карачки и недовольно замычал:

- Сука, какой сон перебил. Ах, Инесса, свет очей моих...

Поели и Ильич в кратких твердо заученных фразах обрисовал солдату распорядок дня:

- До обеда я лработаю, пишу статьи и книги. После обеда - сон часика полтолра.
Все посетители должны плрибывать к ввечелру. Ясно?

- Так точно! - Айда работай, а я посуду помою, да за обед примусь - пробасил Иван.

До вечера особых событий в эпсилон окрестности их шалашей не случилось.

И вот, когда по настоянию неугомонного картового, Ваня поймал белых рыбиц и сварганил душистую уху, словно на этот дурманящий запах, материализовались две фигуры: одна до боли знакомая Яныча, другая своими очертаниями  напоминала Афродиту, вышедшую из пены моря.

Ильич, семеня короткими ножками, подлетел к женщине и целуя ее, голосил:

- Ах, Арманд, ты не поверишь, но ты приснилась мне сегодня поутру... И если бы не этот болван-солдат, то я не знаю, чтобы с тобой сделал...

Троица подошла к костру и величавая пава с любопытством окидывала ладную фигуру Ивана, томно вглядывалась темно-карими с искринкой глазами в небесный омут очей солдата...
Яныч приволок литр чистого спирта в лабораторной склянке, и через час над Разливом, забыв все нормы конспирации, гудел хор:

- Черный ворон, что он вьётся...

Вождь уединился с пассией в командирском шалаше, Яныч недовольно кряхтя заполз в гости к Ивану.

Невольно прислушиваясь к возбуждённому шевелению в соседнем жилище, Ваня вспоминал село, стог сена и Марфутку, дочь пасечника - но она была слаще мёда...

Сморило. Тишина глухая.

Вдруг, дёрг-дёрг - Ваня, хлопая парусами ресниц, недовольно протянул:

- Чаво это? Исчо рано.

Прыскающий смех прояснил его сознание - он тихо-тихо выполз, прихватив шинельку. Они ушли на полянку в метрах ста от безнадёжно храпящих большевиков, Ваня разложил альков их страсти и через минуту забыл обо всём на свете.

Инесса оказалась баба не промах - для начала она погрузила Ванин прибор в змеиную пасть своего лица: он к таким ласкам непривычный замер как кролик пред удавом.

Затем, угнездившись на его члене размером от доброго мерина, ведьма страсти погоняла своего коника до третьего пота...

Лишь к утру, когда она бесстыдно раскинув стройные ноги, принимала и принимала Ванюшу в своё ненасытное лоно, солдат взмолился:

- Отпусти меня нежная, отпусти меня огнелюбивая. Мне надоть завтрак делать - скоро господа коммунисты жрать захочут...