Авторство статьи принадлежит изданию Новая Газета

       Станция метро «СОКОЛ» (у входа в подземку)
       Ночь с 7-го — 8-ое мая 2004 г.
       Рассказывает Алексей Рафиев (32 года, москвич, журналист).
      
       Как все начиналось...
       Около 2-х часов ночи я с двумя моими друзьями находились около уже закрытого входа в метро станции «Сокол».
       На тот момент свое состояние могу охарактеризовать как «легкое алкогольное опьянение», так как до этого в течении вечера несколько раз употреблял спиртные напитки. Оба моих спутника были трезвыми.
       К нам подошли два молодых человека лет 20— 22, одетые в штатское.
       Один из них, назвавшись сотрудником уголовного розыска, махнул перед нашими лицами каким-то удостоверением и попросил дать ему наши документы. После некоторых сомнений мы показали документы, и люди в штатском возвратили их нам и удалились в ночь.
       Спустя время я решил ехать домой, позвонил жене, чтобы не волновалась, и мы пошли втроем ловить машину. В тот момент, когда я договаривался с водителем через открытую дверь, произошло следующее.
       С разных сторон с криком «Стоять!» кинулись несколько человек — все в штатском. В следующий момент я уже валялся на земле, сбитый с ног ударами. Мне не давали даже оторвать голову от асфальта, но я был уверен, что это грабители.
       Только когда на меня и на моих знакомых одели наручники, мы поняли, что нас «скрутили» сотрудники милиции. При одевании наручников мне вывернули за спину руки и в таком положении закрепили на цепочке рюкзак, весивший около 5-ти килограммов.
      
       Оказалось, что нас схватили не грабители, а сотрудники правоохранительных органов...
       Нас затолкали в автомобиль темного цвета и минут 10 везли к ОВД.
       Я умолял ослабить наручники, на что получил несколько болезненных тычков в бок от сидевшего рядом «сотрудника» милиции.
       В ОВД нас развели по разным кабинетам.
       За это время в поле моего зрения попадали два сотрудника этого отделения милиции.
       Один из них, как я выяснил позже, был начальник службы криминальной милиции (Цуканов Георгий Вячеславович).
       Во втором сотруднике я узнал того молодого человека, который просил нас предъявить документы у метро «Сокол».
       Этот второй, что был в штатском, подошел ко мне, ударил меня головой в переносицу и провел серию ударов по туловищу, как по боксерской груше на тренировке. Я согнулся от боли и крикнул ему, что у меня гепатит «C» и меня нельзя бить в область печени.
       Когда я смог разогнуться, избивший меня сотрудник ОВД вновь вплотную приблизился ко мне и еще раз провел серию ударов, в т.ч. и по печени.
       Я пытался остановить его словами, говорил, что я семейный человек, журналист, что я разбираюсь в законах, что они не только нарушают мои конституционные права, но и совершают банальное преступление, на что я буду обязательно жаловаться.
       Я не видел ни одного удостоверения, а все задерживавшие и допрашивавшие меня «сотрудники» были в штатском, поэтому я могу лишь догадываться об их ведомственной принадлежности.
       После того как «сотрудник» милиции прекратил издевательства и вышел из кабинета, я остался наедине с их начальником криминальной милиции (Цукановым Г.В).
      
       Со мной решили поговорить.....
       Перейдя на доверительный тон, он попытался поговорить со мной «по-человечески». Я сказал ему все о том, чем я занимаюсь и как живу.
       Я заявил, что никогда не оставлю безнаказанными его действия и действия его подчиненных, что обязательно обращусь к коллегам в прессу и к адвокатам и буду писать про беспредел, который они творят в ОВД «Сокол», случайной жертвой которого стал я и мои друзья.
       Осознав, в конце концов, серьезность моих намерений он сменил тон разговора и стал «намекать» на мое семейное положение, напоминать о моем семимесячном ребенке. Увидев, что я не поддаюсь на его провокационные намеки, он завел разговор о подбросе наркотиков мне и моей жене.
       Кроме того он акцентировал внимание на моем состоянии (алкогольного опьянения). Утверждал, что правды я не добьюсь в любом случае, поскольку никто не поверит человеку, который кричит матом и от которого пахнет перегаром.
       Я воспринимаю все его угрозы вполне реально.
       В ОВД мне не дали прочитать и подписать составленные накануне протоколы, но пригрозили перевести мое дело из административного в уголовное, если я буду жаловаться.
       Считаю необходимым поставить в известность органы прокуратуры о том, что, с моей точки зрения, в отношении моей семьи необходимо применить меры безопасности.
      
       После досмотра содержимого моего рюкзака снова избили и повезли на медицинское освидетельствование...
       После разговора Цуканов пригласил в кабинет двух ранее незнакомых мне людей и сказал, что это понятые. Я чувствовал себя очень плохо, у меня болели руки и печень, я не помню, при каких обстоятельствах с наручников сняли рюкзак и как его досмотрели. Меня отвели в камеру. По моей просьбе, вывели в туалет, перед этим снова надели наручники (руки сковали спереди).
       При выходе из туалета конвойный нанес мне кулаком сильный удар с замахом в область нижней челюсти, глубоко пробил губу, из которой хлынула кровь. В залитой кровью футболке и джинсах я вернулся в камеру, у меня кружилась голова.
       Уже под утро меня, скованного в наручники, возили на освидетельствование на состояние опьянения. Врач, дежуривший в ту ночь на пункте, может подтвердить то, что я был весь в крови. В ходе освидетельствования я сказал ему, что меня избили в милиции. После того, как я сделал выдох в «трубочку», врач констатировал алкогольное опьянение, но я не знаю, что именно он записал в протокол.
       Обратно в ОВД я был доставлен в наручниках.
      
       Разговор с женой был коротким...
       «Сотрудники» милиции, которые издевались надо мной, внушали приехавшей утром ко мне жене, что надо побыстрее выплатить штраф, иначе мне могут впаять 15 суток за административные нарушения.
       Я не подписывал ни одного документа в ОВД до тех пор, пока за мной по просьбе моей жены не приехал адвокат.
      
       По совету адвоката в травмпункте я снял на фото побои: ушибы на ребрах, разбитый лоб и переносица, глубокая рана на нижней челюсти и сильно разбитые запястья.
       Все произошедшее со мной я расцениваю как побои, пытки и причинение вреда здоровью, совершенные с особой жестокостью, издевательством и мучениями для потерпевшего, находящегося в беспомощном состоянии, что является преступлением по российскому законодательству.
       Я обратился в суд с заявлением о преступлении, где я прошу провести проверку изложенных мною сведений и возбудить уголовное дело в отношении избивших меня «сотрудников» ОВД «Сокол».
      
       Неужели могут наказать того, кто отличается внешне?
       Лично я и мои друзья считаем, что все произошедшее с нами случилось потому, что люди, обличенные полномочиями, реальными или виртуальными, решили попросту нам отомстить за наш внешний вид.
       Я был в тапочках и желтой детской бейсболке в зеленый горошек, отлично гармонировавшей с апельсиновой детской футболкой, которая теперь вся в моей крови и будет служить вещдоком на процессе.
       Нам, наверняка, мстили и за ноутбук, висевший на плече моего приятеля музыканта, и серьги, с бурятским головным убором.
       «Разве можно не наказать того, кто так отличается внешне»? — так, видимо, решили те, кто напал на нас. Их характеризовали острые черты лица, жажда скорой поживы и мстительный блеск в глазах.
      
       Ищу справедливости
       Меня, как потерпевшего, не интересуют фамилии тех, кто надо мной издевался, заранее решив все списать впоследствии на алкогольное опьянение жертвы.
       Я хочу, чтобы МВД занялось глобальной проблемой замусоренности своих рядов. Речь идет о нарушении гражданских прав, прописанных в Конституции РФ.
      
       * Материал подготовлен на основе Заявления в суд о преступлении, составленного Алексеем Рафиевым, а также «Открытого письма соотечественникам», размещенного в Сети его автором.

Tweet