Элитные шлюхи Москвы жили в розовом публичном домике. Все у них было хорошо, и даже свои пёзды они подмывали исключительно минерализованной водой из кулера. Носили легкую необременительную одежду, читали Сёрена Кьеркегора в оригинале и тихонечко засыпали, бормоча под нос что-то свое.

И вот перед розовым публичным домиком остановился огромный прокопченный грузовик с цистерной. На цистерне была какая-то надпись, но большая часть краски облезла, а остальное закрывала грязь.

Из грузовика вылез мамонтенок Погги и хоботом постучал в розовую дверку. Кто бы это мог быть, подумали элитные шлюхи Москвы. Отложили в сторону Кьеркегора и пошли открывать.

Мамонтенок стоял на пороге. Он был лохматым, в рабочем комбинезоне и добро-добро улыбался шлюхам. А еще их очень заинтересовал хобот. Кьеркегор никогда не писал о таком.

Шлюхи пустили мамонтенка Погги в дом и по очереди вступили с ним в половую связь. А вот тут стоит поведать об одной замечательной особенности элитных шлюх Москвы. Они умели по глазам читать жизни своих клиентов. Они их коллекционировали. И в спокойной послеобеденной обстановке тихонечко делились друг с другом любопытными историями.

Так самая младшенькая из шлюх, Марфа, первой повела Погги в свою опочивальню. На ней был лиловый лиф, такие же стринги и туфельки на высокой платформе. Мамонтенок долго жарил Марфу, помогая себе при этом хоботом. Марфа стонала и сама двигалась навстречу Мамонтенку. Но что-то мешало ей сосредоточится на ебле. Она никак не могла прочесть глаза клиента.

Погги спустил, напялил комбинезон и вышел в коридор. Где его уже ждала более опытная Тамила. Ничего не говоря, она взяла мамонтенка за хобот, и вместе они отправились в ее комнату.

Весенние шторы и весенняя свежесть Тамилы обволокли Погги. Ебаться на подоконнике, когда тебя все могут увидеть, ему еще не приходилось. Окрыленный новыми ощущениями, мамонт развел шлюхе ноги разводным ключом, который всегда носил в своем комбинезоне, и крепко вошел в нее нижним копьем. Серая мохнатая мошонка приятно выбивала такт по теплой весенним теплом батарее. Погги подобно дирижеру целого оркестра всем телом выруливал в безбрежном океане копуляций. И цепкий взгляд из-под полуопущенных век Тамилы оставался для него незамеченным.

Тамиле так и не удалось раскрыть тайну мамонтенка Погги. Она шумно кончила, вытолкала его из комнаты и села перед большим овальным зеркалом. Причесывать свою разворошенную весеннюю красу и тихонечко плакать крохотными минерализованными слезинками.

Следующей была Роксана. Она стиснула зубы и черной кожаной плеткой хлестнула мамонтенка по ягодице. Еще и еще, не останавливаться. Роксана была госпожой и отлично орудовала всем арсеналом садомазохистского флота. Ее черный батискаф блестел в свете луны мириадами стальных клепок. Погги усердно выл и подхрюкивал. Потом они поменялись местами, и мамонтенок хвостиком стал лупить изнемогающую шлюху. Он так разошелся, что даже заиграл хоботом полифоническую мелодию сотового телефона. Но и тут не раскрыл своего главного секрета.

Шлюхи совещались на кухоньке. А с хуя ли нам быть элитными, если мы не в состоянии прочесть какого-то мамонтенка? И тогда слово взяла самая старшая, Корделия:

- Я уже не так проворна и ловка как раньше, страсть жизни дотлевает во мне. Но все же мой ум по-прежнему находит что-то новое для себя в Кьеркегоре. Я по-прежнему самая опытная из вас. И если это не получится у меня, то не получится ни у кого. Я должна пойти к нему и применить весь свой опыт, всю свою силу.

Корделия вошла в комнату, где мамонтенок отдыхал и курил, распластанный на кровати. Жестом она поманила гостя, и они вышли в коридор. Корделия шагала впереди, изящно ступая по высокому мягкому ковру. Второй этаж был ее частной собственностью.

- Сюда попадают только избранные, - сказала Корделия. – Считай, что раньше времени оказался в раю.

Они попали в просторную комнату, богато уставленную предметами мебели. Множество зеркал отовсюду смотрели на мамонтенка.

- Подойди, - Корделия указала на одно из зеркал.

Погги послушался.

- Что ты видишь? – спросила женщина.
- Я вижу свет и тень. Я вижу себя.
- Тебе нравится моя грудь?

Корделия медленно раздевалась на заднем плане зеркала.

- Да.
- Ты скажешь, зачем пришел сюда?
- Нет.
- Что ж, тогда мне придется вытащить это самой!

Шлюха бросилась к мамонтенку и с ходу по локоть запихнула руку в его обросший задний проход. Своими умелыми пальцами она принялась массировать его простату. Другой рукой она надрачивала его хуй. И горячо шептала в огромное тонкое, все в жилках, ухо: либбен, либбен, либбен!

Тяжело пришлось мамонтенку, он обспускал даже роскошную люстру, и теперь его малофья гроздьями нависала над ними. Придавая люстре несколько сюрреалистический оттенок.

У.

А.

У.

А.

Погги дышал, его глаза таращились, и что-то уже стало проступать сквозь их пленку. Но тут Корделия в бессилии свалилась на пол. Минуту стояло ледяное молчание. Мамонтенок приходил в себя, Корделия на полу шевельнула рукой, по локоть покрытой шоколадным.

- Твоя взяла, - шлюха говорила в пол, - ты не скажешь нам, зачем. Но и не уйдешь отсюда. После вечерней смены ты будешь по очереди обходить всех нас. Отныне ты наше развлечение. И тебе нельзя слушать наши разговоры на кухне.

На этом и порешили. Мамонтенку выделили отдельную комнатку, где он принимал вечерами шлюх. Шлюхи почитывали своего Кьеркегора. И все, вроде как, были счастливы. Вот только говно стало пропадать.

Посерит какая-нибудь шлюха, обернется поглядеть, что на свет божий из нее появилось, а там и нет ничего. Только свист слышат, да трубы странно стучат.

И продолжалось это безобразие вплоть до начала зимы. Первый снежок осыпал розовый публичный домик, сделав его еще уютнее. В лесу рядом с домиком звери жались друг к другу, согревая и потираясь половыми органами о соседские мохнатые спины. Весенняя Тамила с грустью глядела на зверей из окна своей комнаты, когда по коридору пробежала дрожь. Тамила высунулась из-за двери и увидела Марфу, несущуюся по лестнице на второй этаж. Не долго думая, Тамила отправилась следом.

Корделия постригала ногти на ноге. Они изящно падали на серебряный поднос, и толстый господин в дорогом сюртуке шевелил рукой, запущенной в карман своих дорогих штанов. В комнату влетели Марфа и Тамила. Господин удивленно выдернул руку из кармана и поднял обе руки вверх, точно сдавался.

- Корделия, - выпалила Марфа, - он сожрал мое говно!
- Кто? – разом спросили Корделия и Тамила. А господин снова довольно запустил руку в штаны.
- Этот мамонтенок Погги! Он высосал его прямо из моей прямой кишки!
- Как?

Господин довольно растекся по креслу.

- Хоботом!

Немедля Корделия созвала шлюх, все вооружились томиками Кьеркегора и двинулись к убежищу мамонтенка. К его комнатенке.

Но когда они распахнули дверь, оказалось, что комната пуста. И только распахнутое окно раскачивалось на ветру. Корделия подошла к нему и увидела Погги, приветливо машущего хоботом ей с улицы.

- Привет! Я ухожу от вас, моя цистерна полна. И я так благодарен вам всем, милые элитные шлюхи Москвы, за все то высокоминерализованное говно, что вы мне предоставили, того не зная, что я готов сделать вам подарок! Я наделю вас еще большей силой, теперь вы сможете видеть и знать все в этом мире. А ваше замечательное говно станет отличным удобрением для посадки нового леса в Подмосковье. Прощайте!

Мамонтенок посигналил клаксоном, и его грузовик пополз вверх по дорожке. Шлюхи долго смотрели ему вслед и махали подвязками.

В Подмосковье зазеленился новый сосновый бор. Туда ходят по грибы да ягоды имманентные мутанты термоядерного капитализма, всяческие лимитчики да гастарбайтеры, а короче – коренные москвичи. И не ведают, взбираясь друг на друга под кустом рябины, что за каждым их движением следит всевидящее око.


10 октября 2006 г.

Tweet