Как известно, каждый в жизни должен найти свою вторую половинку. Только тогда придёт счастье. Не то - мимолётное, сиюсекундное, а настоящее, большое, всепоглощающее. Внутренний покой, духовная целостность, постоянное ощущение праздника...Не какое-то там "счастье", а СЧАСТЬЕ!
Так вот. У некоторых всё это есть с самого начала. Идеальные пары - Чип и Дейл, Чук и Гек, Ромео и Джульетта (обожаю фееричные шекспировские хеппиэнды ! Бони и Клайд - тоже, кстати, неплохо закончили.)
Некоторые такие счастливцы даже рождаются парами - перчатки, варЮжки, чулки там всякие. И носки.
Вы скажете - фу, носки. А вот ничего и не "фу" ! Если стираные. Следить просто за ними надо - чай не чужие.
Заметьте, даже когда их снимают и закидывают, грязные, усталые и вонючие в корзину для стирки - как они лежат друг на друге! Один нежно накрывает другой, каждый раз в новой позиции, а тот, что снизу, игриво выглядывает кокетливой пяточкой.
Вот и они такие были - два обычных чёрных носка - Инь и Янь. Всегда вместе - и на ногах и в стирке, и в печали и в радости. И в шкафу на полочке вместе лежали - завернувшись один в другой. И сколько бы не продолжалась эта идиллия - однажды случилось вот что.
Янь потеряла Инь. Не сама потеряла, конечно. Просто открыла утром глаза, смотрит по сторонам - а Инь нету нигде. Вроде вчера вместе гулять ходили - хорошо отдохнули, потусовались с друзьями. Была у них в гостях одна семейная пара женских чулок. Повалялись вместе, "за жисть" поболтали...
Заглянула Янь под диван, под столик журнальный, за шкаф - нету Инь. У соседей поспрашивала - не видали, говорят. Стала ждать.  Ждала час,  два, три... Вы скажете - ха, три часа! Но носки, к сожалению, живут недолго, и для них эти часы равны месяцам...тоски... затем грусти, печали. А потом - безысходности.
Янь перестала стираться, гулять, кататься, как прежде весело раскачиваясь на бельевой сушке. Тьма навалилась на неё неведомым до той поры страхом. Страхом одиночества. Ведь это всем известно - у носков может быть только один спутник жизни, какой бы ни была её продолжительность. Один просто не может существовать без другого.
И нашло затмение на тонкую и ранимую душу Янь. И сама бы она не могла вспомнить, как сгорбленная и скомканая, смятая горем, с размаха влетела в мусорное ведро и застыла среди  окурков, очистков, огрызков...В это время она чувствовала себя почти их роднёй - такой же ненужной, использованной, грязной...
Наступил вечер. Опустело ведро. Не стало Янь.
А в это время один из суровых и жёстких, слегка пыльных зимних ботинок сердито ворча вытряхивал из своего мехового нутра какую-то странную вонючую тряпочку. Вынул всё-таки, брезгливо швырнув на пластиковый половичок, грязного, измятого, но наконец-то свободного ... Инь.
Измученный суровым заключением в тесной жаркой камере, Инь слегка потянулся,расправляясь, и улыбнулся яркому свету люстры, который, как ему показалось, не видел тысячу лет. Так же долго, как свою ненаглядную тоненькую Янь. С какой нежностью он вспоминал ту ниточку, которая всегда так задорно торчала из её мягкого манящего выреза на верху.
- Ещё чуть-чуть - радостно думал он, уже почти забыв о своих злоключениях - и я снова увижу её, закрою собой в корзине и мы будем долго-долго лежать так, нежно обнимаясь и говорить, говорить обо всём на свете...Ведь мы так долго не были одним целым...