Удивительный у нас народ…
Все-таки какой же удивительный у нас народ…
До чего сильно в нас желание приобщиться к чему-то большому и по возможности чистому...
Настолько сильно, что упоенные благостью собственных намерений, мы перестаем смотреть, во что наступаем.
Вот и ленточки эти…
Флэш моб, ага, я правильное слово употребляю?
Сначала были белые. Не помню, против чего протестовали тогда автолюбители, но ленточек и тряпочек было дохуя.
Отчетливо запомнилось, как словно по волшебству на несколько дней московские дороги - это средоточие автодолбоебизма, мекка ублюдочного вождения, эпицентр самоубийственной глупости и хамства - неожиданно превратились в транспортную сеть культурного города, населенного уважительно относящимся друг к другу сознательными автолюбителями.

Белые ленточки были повязаны тогда в знак протеста против какой-то особо кретинистической инициативы нашей системы, которая с завидной регулярностью высирает образчики незамутненной человеческой глупости своей прямой кишкой, неумело спрятанной под фуражкой с гербом. И совершенно необъяснимым образом ленточки эти сплотили нас, «граждан». Мы понимающе улыбались друг другу через пыльные стекла своих разномастных четырехколесных коробчонок, заботливо украшенных белыми флажочками над крышами, мы вежливо пропускали друг друга в пробках и перестроениях, мы приветственным жестом благодарили пропускавших нас… Общая забота, общий символ – и вот мы уже словно стали фанатами одного футбольного клуба, которые едут на решающий матч, на супер дерби, едут, открыв все окна, высунувшись во все люки, приветственно раскинув объятья друг другу, растянув розы, развернув флаги, ловя кайф от удивительного чувства единения. Мы словно стали заговорщиками, бунтарями, объединенными общей идеей, общим протестом, эдакими католиками на закате дня Святого Варфоломея. Московские водители – самая ебанутая публика в мире – и ворчливые москвичи, и полтинники на своих корытах, переливающихся синими огоньками, и за солью прибывшие чурки-бомбилы на копейках и шахах, и маленькие очкастые евреи на больших машинах, и дорогие бляди на лексусах эр икс, и дядьки с натруженными руками за рулем отличных машин с триколором, и даже те загадочные ребята в скромных волгах, отмеченных нескромным заклинанием ЕКХ, – все вдруг стали участниками психологического эксперимента под названием «белые ленточки – либерте, эгалите, фратерните». Белые кусочки всякого подручного говна приобрели поистине магическую силу. Люди ощутили себя частью чего-то целого, коллективного разума, выступившего против чьей-то индивидуальной глупости…
Лично мне быть частью коллективного разума показалось приятно и достойно.
И я за белые ленточки на машинах.

Я интересуюсь политикой, экономикой, жизнью моей страны, более того - нередко серьезно задумываюсь о жизни моей страны, а иногда – редко - даже делюсь с кем-то своими мыслями об особо беспокоящих меня тенденциях в жизни этой моей страны… Каждый день скромного проживания в России дает мне миллион поводов повязывать новые и новые белые ленточки в знак протеста против идиотизма. И хотя я не вижу себя ни в политике, ни в публичной жизни, ни даже в кухонных разговорах «за судьбы» - я вполне вижу себя с ленточкой на антенне, этим малым и несложным знаком того, что мне небезразлична моя страна.
Да, я определенно за белые ленточки на антеннах.
Но никогда я не повяжу георгиевскую ленту.
Даже если все 140 миллионов граждан России, включая грудных детей и пенсионеров, обмотаются ими с ног до головы.
Даже если отказ от ношения тряпочки георгиевских цветов, призванной продемонстрировать национальный дух, патриотизм и уважение к своей истории, будет весьма серьезно наказуем.
Потому что повязать георгиевскую ленту было бы для меня высшей степенью лицемерия.
Ведь трухлявые старики и старухи не вызывают у меня благоговейного трепета, а наоборот - чувство гадливости и отторжения. И хотя я справедливо предполагаю, что среди них немало тех, кто когда-то героически отдавал «все для фронта, все для победы» - мои ощущения неизменны.

Ведь я не помогаю ни ветеранам войны, ни старикам, ни вообще каким-либо посторонним – ни материально, ни морально, ни физически. Допускаю, что они «спасли мир от фашистов и подарили мне свободное детство» - но не помогаю.

Ведь ни в холод, ни в дождь, ни в самую собачью погоду я не заторможу с предложением подвезти возле кучки стариков, часами ждущих на остановках свой вонючий автобус с новомодным зачеркнутым зайцем, а потом еще полчаса толпящихся у подножки. Знаю наверняка, что среди них есть ветераны войны, «проливавшие кровь за Родину и навеки вписавшие свое имя в мировую историю». Подбросить на моей машине? Увольте.

Ведь я не испытываю чувства гордости за ту страницу истории своей страны, где проебаны, без разбора свалены в яму братской могилы и зарыты в кровоточащую землю миллионы жизней моих соотечественников, перечеркнутые неровным шрифтом бездарных приказов. Искренне скорблю, но не горжусь ни капли.
Ведь я кристально четко вижу разницу между приобщением к коллективному выражению разумного протеста и участием в пиар акции - лицемерной, показушной, гнилой, по-быдлячьи недалекой, дешевой как эти халявные пластиковые ленточки из хуйни.

В знак уважения к своим дедам, я не оскверню лицемерием память последней великой войны.
Георгиевскую ленточку?
Извините, нахуй.