Рабочий день был довольно тяжелым, и я уже выжатый как лимон сидел на 
совещании у ротного не очень вникая в поставленные задачи. Мне сегодня 
оставаться на ночь, контролировать солдат, ночевать с ними, и поэтому 
я не очень спешил домой. В отличии от других лейтенантов, которые 
рвались кто к женам, кто к подругам и веселой ночной жизни.
За день солдаты выматывались и поэтому после отбоя засыпали сном 
младенцев. И я, как обычно занимался своими делами до двух ночи и 
ложился спать до утра. В эту ночь своих дел была мало, дела роты тоже 
были сделаны быстро и я с лейтенантом со второй роты сели попить пива. 
Так сидя за компьютером, просматривая фильмы и потягивая пиво, 
незаметно шло время, стрелка часов неумолимо двигалась вперед и нехотя 
переваливала за полночь. Как вдруг в дверь зашел солдат и сказал, что 
нас требует к себе ответственный по батальону, майор Окунев зам по 
ВДС. Не сильно мешкая, мы пошли к нему. Придя в кабинет мы застали 
живописную картину. Соленая рыба нежнозолотистого цвета, чипсы, 
соленые сухарики и бутылки пива. Гы-гы видать не мы одни отдыхаем в 
полночь.
После нашего доклада о наличии личного состава мы с ним поднялись в 
роты.
- Это чё за хер, - показывая пальцем на дневального спросил майор.
- Дневальный свободной смены, рядовой Хлыщев.
- Почему ничем не занят?
- Порядок наведен, все сделано. - Через пару секунд солдат смекнул, 
чем грозит "все сделано", - вот сейчас иду мусор выносить.
- Дежурного по роте ко мне.
- Товарищ майор, дежурный по роте сержант Рыжак по вашему приказанию 
прибыл, - Мда такая хрень до сих пор кому-то нравиться, вот и майор 
расплылся довольной улыбкой.
- Сержант, почему дневальные ничем не заняты? Раз ты не можешь их 
занять, значит шли их ко мне. - и с чувством выполненного долга, он 
спустился к себе продолжать застолье. Ну а мы пошли к себе.
Пиво пилось, рыба елась и в итоге захотелось посетить места для 
расслабления организма и избавления его от накопившегося. Не спеша, 
разговаривая мы двинулись в туалет. О-о-о, армейский туалет. Какому 
пьяному проектировщику взбрело в голову это чудо строительной мысли. 
Сколько он употребил наконуне, какой травы накурился. Никто не знает 
ответа на этот вопрос. И никто не знает ответ на вопрос, почему в 
каждом армейском туалете столько грязной жижи на полу. Сколько ты не 
мой полы, сколько не собирай эту грязную воду, но благодаря малому 
изгибу пола, вся грязная вода скапливается в центре, а так как народ 
моется разный кто-то моет руки, кто-то ноги, кто-то берцы, то и воды 
соответственно скапливается много и она растекается грязными ручейками 
по всему туалету, собирается в небольшии лужицы и большие озера, 
которые можно пересечь только в уличной обуви, а никак не в тапочках 
на босу ногу. Открыв дверь я уронил свою челюсть на пол, на полу был 
полностью разложен купол парашюта и на
ходился в стадии помывки. Подобрав челюсть я задал единственный вопрос:
- Откуда?
- Майор Окунев дал, сказал помыть его и отбиваться
Да алкоголь в действии, по ходу там не только пивом обошлось. Приказав 
прекращать заниматься [он]ней, и идти спать я облегчился и 
перекинувшись парой фраз с дежурным по роте пошел посмотреть роту. 
Выйдя из туалета и глядя на чистоту полов я пошел в расположение роты. 
Шел уткнувшись в пол, пока коридор не оборвался в расположении. Подняв 
голову я охренел, и не просто охренел, а охренел с большой буквы. 
Перед глазами колыхалось нечто, это нечто подсвеченное светом фонарей 
через окна, колыхалось, оно заполняло всё расположение, нависало над 
мирно спящими соолдатами, где-то касалось пола, где-то взбиралась под 
потолок и полностью доминировало над окружающей обстановкой. Пока я 
водил головой, пытаясь отыскать место где нету этого белого нечто, 
откуда-то вынырнул дневальный и я спросил.
- Хлыщев, что за хрень?
- Купол, который майор Окунев дал, вот приказал здесь повесить 
просушить.
Под ложечкой засосало. Я ясно понял, что ночь только начинается. И 
точно, в располагу поднялся майор. Мысли майора прятались где-то у 
него глубоко, на мой взгляд где-то в жопе и не могли дойти до головы. 
Поэтому глаза радостно блестели, отражая детскую непосредственность 
ребенка.
- Товарищ майор, дневальный по роте рядовой Хлыщев.
- [елки-палки], солдат опять ты. Ты не заебался?
Вопрос майора вогнал в солдата в ступор. С этого вопроса начинаются 
самые гнусные приказы, самые нелепые действия, короче жизнь резко 
начинается катиться под уклон на данном отдельно взятом моменте 
времени и хочется спрятаться куда-нибудь, лишь бы не отвечать. Видя 
состояние солдата, я решил отвлечь Окунева от него.
- Ответственный по первой роте ...
- Лейтенант, почему этот солдат на тумбочке. - перебил меня майор - По-
моему он заебался на ней стоять уже.
- Он дневальный вот и стоит на тумбочке, каждый дневальный через это 
проходит, вот щас его черед подошел.
- Нет лейтенант, вот ты мне скажи он чмо?
- Нет.
- Он лох какой-то?
- Нет
- Он плохой солдат, он разъебай, он забивает на приказания командиров 
и не выполняет требования уставов?
- Нет, нормальный солдат, и выполняет и руководствуется.
- Так какого куя он стоит на тумбочке!!!!
Тут же он повернулся к дневальному:
- Хлыщев, ты почему стоишь на тумбочке, или лейтенант мне врет и ты 
подонок и негодяй???
- Нет, товарищ майор, замечаний от командиров нету, вроде не подонок, 
и вроде не негодяй.
- Понятно, ты деревенский, с глухой деревни вот на тебе и ездят, да 
Хлыщев? Ты скажи не бойся.
- Да нет я с Петербурга, не из деревни.
- С Петербурга? Не гонишь? Чё и Аврору видел? - тайное восхищение 
прозвучало в голосе майора
- Да, конечно, я живу от неё недалеко с пацанами там каждый день ходили.
- Гы-гы-гы, пиздишь наверное. А Собчак видел? Она ж вроде в Петербурге 
живет.
- Да и её видел, вот как вас щас, разговаривал с ней, она из машины 
вылазила, а я на тротуаре стоял как раз.
Вот тут майора повело, такие глаза я видел только по телевизору у 
сектантов, когда они начинают говорить о своем божестве. В них 
появилось такое благоговение, столько детского восторга и щенячей 
радости, как-будто ему подарили первый в жизни велосипед и он только 
что взялся за его руль:
- Тебя как зовут?
- Слава.
- Славян и как она? Такая же охуенная, как и по телевизору?
- Ну да, как в телеке.
- Блин, я бы её выебал, прям щас бы выебал.
Я аж поперхнулся, у невъебенного десанта, которым ходит майор, такие 
пристрастия лошадиные. Вот от кого кого, а от него я такого не ожидал. 
Он ещё долго стоял описывал достоинства Ксюшки, её прелести и свои 
желания. Он никак не мог остановиться, и сыпал эпитетами и 
сравнениями, повергая окружающих в шок. Через некоторое время я 
заскучал и шаг за шагом начал удаляться, в надежде что маойр завис 
надолго и в крайнем случае пойдет вниз, топить неразделенную страсть в 
алкоголе. Моим недеждам не суждено было сбыться. Майор пошел с 
дневальным смотреть свой парашютик.
- Мой парашютик, мой красавчик. Смотри, Славян, он спасает нам жизнь, 
он заботиться о нас и надо нам холить его и лелеять.
На этих словах он принялся целовать купол, лобызать и слюнявить 
парашютный шелк. Зрелище довольно отвратительное, особенно представляя 
что он целует туалетный пол, слизывает оттуда эту говянную лужу, 
втягивает в себя эти мутноватые ручейки и при этом ещё причмокивает и 
повизгивает от удовольствия, лучась при этом радостью. Он обошел его 
по кругу, лаская каждую стропу, щупая руками каждый узелок не забывая 
при этом бормотать про свою любовь. Не разделенную страсть по Ксюшки 
он реализовывал прям в казарме на своем белом друге, получая при этом 
искреннее удовольствие. Облизав его и поебав мозги он ушел к себе пить 
пиво и вспоминать Собчак. А я нашел себе койку в казарме и лег 
вздремнуть. Через несколько минут тишину разорвал стук упавшего на пол 
тела и тихии матерки. Это проснувшийся солдат, встал с кровати поссать 
и вместо потолка прям перед глазами увидел все белое и я думаю сделал 
все свои дела на месте. Вскочив он ошалелыми глазами начал озираться, 
пятясь назад. Рот раскрылс
я в немом крике, а на лице явно читалось про тот свет и загробную 
жизнь. Ночь продолжалась.
Откинувшись на подушку я начал засыпать и только периодические 
возгласы просыпавшихся солдат разрывали тишину спящей козармы.