-- Вспороли крылья небеса.
За два часа прошла эпоха.
Раз суматоха - это плохо,
то три сосны уже леса.

Весами точными всё взвесить,
беси'ть, рубить и куролесить,
ведь резать ветром паруса
немного страшно. Непривычно.
Ведь в нашем море штиль обычно.
Здесь даже закадычный друг -
внутри пустой. Гавно вокруг.

Кругом одни помойки, свалки.
И спят убогие вповалку,
не видя снов. Стандарт основ -
бетон и ржавое железо.

А если на руке порезы,
как безысходности протест,
то в кинозале нету мест -
ведь драма рвёт квадрат экрана.

Душа как рана. Человек
упал на землю словно снег.
Забег - дистанция два метра.
( Обычной глубины могилы )
Но как же тихо здесь без ветра ...
Но сколько написали вилы
стихов на зависти - воде ...

В беде нас точно не оставят -
научат, искренне поправят.
Но вот не выход, только вход
точнее оценить заставят.

Зачем вошли и что нашли?
Следы ошибок на пыли'
дорог которые не те?

И тает смысл в хуете.

На интерес игра опасна.
Ножи долгов торчат в спине.
А ваза с розой на окне.
И это вообщем то прекрасно -
смотреть на дождь, закрывшись шторой,
в которой толстая броня.

- Пускай их всех, но не меня!
Когда молчанье стало форой,
все ждут ответ, а слов то нет!

В обед миньет из мягких знаков
привычных - веритЬ и любитЬ.

А ведь без этого прожить
так трудно.
Свист варёных раков
из той пивной, что на горе.

В коре сознания - кроты.
И пустота с тобой на ты.

До, ми, фа, соль и хуй с ней - ре,
всегда уместны в партитуре
весёлых песен. А в натуре -
один лишь крик, один лишь стон.
И вместо гамм, один тритон*.

Как скользко... серо... мокро... зыбко ...
И плачет скрипка. Воет пёс,
который палку нам принёс.

Но это видимо ошибка -
аршином общим что то мерить
и верить снам и пустоте.

Одни слова. Опять не те ...
Стереть их на хуй и похерить
цензуру текста в неформате.

Я в автомате как патрон.
Король устало сел на трон.
Потом вдруг завернулось в вате
сознание больных в палате.
И шизофреники дрожа,
хватали истину с ножа
и резали улыбкой лица.

В петлице роза и сирень.
Одна сплошная поебень.
И замерла в полёте птица ...

Когда граница - рост вождя,
то правда каплями дождя
упала на дырявый зонт.
Горит далёкий горизонт.
И мы уходим вас не ждя
в своё сознанье.
Бесконечность,
когда помножена на вечность,
даёт без выхода тюрьму.
И парадоксы по уму
поедут красным колесом.
Ведь чистый воздух невесом,
а гарь всех душит.
Но потушит
пожарник логикой огонь.

- Не тронь руками нашу веру!
( Про звёзды в небе для примера )
- Не тронь руками нашу душу!
( Вот только слов я не нарушу )

В реке Молочной, Красный конь
купается.
Автограф веры -
обычный крестик. Очень серый.

Но кровь добавлена в чернила.
Огромный мир для всех могила.

Есть сила, только нет желанья
и состоянье нестоянья
у адекватного дебила.

А я опять на опознаньи.
Признанье опер получил,
что обескровлено желанье.
Нет больше кро'ви. Нету сил.

Просил копейку попрошайка,
а мимо шла святая шайка -
и грошик дан в один момент.

Вот так получен девидент -
грехов прощение. Надежда
на постоянный тусклый Рай.

Шалаш в Раю или сарай
с убогим милым не по силам.

Одежду снять и дождь принять
немытым телом - это смело.
Умело выколоть глаза,
запомнив только образа',
с сообщником идти на дело -
надежду ночью воровать.

Такой расклад. Вот ночь опять.
И снова - суета. Наука -
- Пили свой сук, тупая сука!
( Ведь ты висишь на нём в петле! )

И дайте всем нам по метле,
чтоб подмести все тротуары,
столовые, кафе и бары
и провести парад - алле.

( Но это просто цирк уродов )
Народу много. Есть манеж.

Словами белый лист изрежь.
Насыпь дорожку на дорогу
и нюхай белый кокаин.
Ведь всё равно исход один -
жить до седин дрожащей тварью.
Уж лучше гарью перебить
одеколон. Идите вон!
Как это блядски скучно жить
читая лишь Донцову Дарью.
Или лирический кисель
налить вам всем на карамель?

Что? Вам противно? Или сладко?
Повадка это или нет?

Когда закончится тетрадка,
мы все мгновенно, внутривенно
получим дозу как билет
в театр счастья.

Смысла нет ...

Хоть это прозвучит надменно -
есть у языческих Богов
свой сонм врагов.
Стук сапогов.
И катит как всегда измена
от неизменной наркоты,
с которой я опять на ты.
И снова окружают стены...

Нам перемены ни к чему.
У нас протоптаны дорожки.
Нас всех встречают по уму,
но провожают по одёжке.

Ещё немножко - в ведрах смысл
слетел с прогнивших коромысл.
Есть героин, баян и ложка.

Кому боян - кому гармонь.
Огонь погас и ночь настала.
Руками грязными не тронь
одежды, ведь они для бала.

Но вас конкретно наебала,
простая челядь.
Эта зала -
тюрьма. А пропуск без билета.
И вальс - танцуют два скелета.

А из подвала лучше видно,
как вам обидно или стыдно,
смотреть в пустые зеркала.

( Такие блядские дела )

Свела судьба двоих и вера,
как ядовитая химера,
кусает душу.
Я разрушу
мосты. И пусть горят листы.
Пусть тишина ударит в уши
набатом.
Матом все стихи
я перевёл опять в грехи.

Не видно впереди ни зги.
Горят опять с похмелья трубы.
Опять косяк в сухие губы,
а счастье штекером в мозги ...

____________________________________

* Трито́н (лат. tritonus — состоящий из трёх тонов) — музыкальный интервал величиной в три целых тона.
Эти ноты - «дьявольские ноты» - обычные тритоны, то есть интервалы в три музыкальных тона (или шесть полутонов). Если исполнить одновременно два звука, находящиеся на этом расстоянии друг от друга, получится мрачный диссонанс, который и ассоциируется с чем-то «сатанинским». В средние века исполнение тритонов было официально запрещено церковью.
____________________________________

© Сергей Высокополянский