Первый звонок преследует современного человека всю жизнь, от колыбели до могилы. Ведь когда плод только готовится покинуть лоно матери, распахнув изнутри тёплый влажный кокон этой гоголевской шинели, выйти во враждебный, насмехающийся, ежесекундно ставящий подножки мир, всё, как правило, начинается со звонка в «скорую». И вот уже, чихая карбюратором, к подъезду подкатывает белобокая «газель» чтобы отвезти тебя в роддом №1 для сватовства с мирозданием. И фельдшер набирает код домофона, переминаясь в войлочных ботинках на стылом крыльце подъезда, в надежде содрать стольник-другой с обеспокоенных родителей или бабушки.

Чуть позже человек подрастает и заводит первый в своей жизни будильник самостоятельно, чтобы куда-то там не проспать, не опоздать… В принципе, уже с первого дня в детском саду (а ведь кого-то отдают в ясли в совершенно нежном ещё возрасте), ты начинаешь просыпаться ранним утром «из-под палки». Когда хочется ещё немного вздремнуть, досмотреть сон, когда ты ещё не готов… не готов к чему?

Ну, допустим, к школе. Подавляющее большинство идёт туда, как на праздник. Первое сентября, День знаний. Нарядные дети с букетами в руках бегут вприпрыжку навстречу суровому, незавидному, обманчиво прекрасному будущему, наивно полагая, что уж теперь-то всё изменится. Вместо перемен, которых так требовали их сердца, они получают совершенно скучную каторгу длиною в десять лет, без галер и романтики. Что такое десять лет в наш век, осиянный наличием пенициллина, электромагнитной томографии и коронарного шунтирования? В среднем это одна седьмая жизни. Для кого-то больше, кому-то меньше, но из каждой почти жизни выпадают эти чортовы десять лет. А перед ними сколько-то лет детского сада, куда ты тоже встаешь по будильнику.

Сейчас не модно стало заканчивать школьное обучение после восьмого класса. Раньше это было продиктовано необходимостью. Да и условия были несколько иные. Молодой человек или девушка в четырнадцать-пятнадцать лет оставляли школу, не успев узнать про логарифмы, первообразную и интегральное исчисление, уходили получать профессию. Спустя некоторое время их ждал первый заводской гудок. Или звонок. Или что им там, на заводах, тогда включали, ну ведь не девятую симфонию Шостаковича?

Другие, наоборот, добивали полное среднее образование и готовились к экзаменам для поступления в ВУЗ, чтобы через пять с половиной лет получить гордое звание специалиста, инженера-технолога или даже продолжить заниматься наукой, в призрачной надежде изменить историю человечества каким-нибудь важным открытием. Изобрести вакцину от всех болезней, спроектировать вечный двигатель или придумать способ вырваться за пределы галактики, чтобы достичь новых звёзд и подарить людям второй шанс.

И первые, и вторые всё это время просыпаются по будильнику. Каждый новый день начинается с этого ёбаного «первого звонка». Пусть сейчас мы можем позволить себе сопроводить своё пробуждение любой из написанных когда либо мелодий. Пусть это будут даже сладострастные стоны некогда любимой и страстно ебомой бывшей женщины, тайком сохранённые в телефоне, пение птиц, шум прибоя, шелест леса, колокол Софийского собора, что в Тобольске, потрескивание счётчика Гейгера, стук дождя, весенний майский гром, пульс далёких, возможно давно уже мёртвых звёзд – все звуки Вселенной к нашим услугам, готовые в любой момент умаслить самый искушённый, требовательный и предвзятый слух. Но лишь одной роскоши не может позволить себе ни простой смертный, ни жадный небожитель, ни лживый служитель культа – установить мелодией будильника всепоглощающее безмолвие.

И все оставшиеся тридцать, сорок, а то и пятьдесят лет нас вырывает из сладких грёз первый звонок новой трудовой смены. Проходят годы, века и тысячелетия, эры сменяют периоды, эпохи сменяют эоны, гибнут цивилизации и государства, небесные светила рассыпаются в золотую пыль и коллапсируют в совершенно-чудовищные сгустки материи, рвущие и жалящие саму ткань пространства-времени, буравящие воронками гравитационных вихрей изнурённую плоть этого плана бытия.

Если существует персонифицированный антропоморфный Творец всего этого шутовского балагана, у него должно быть очень много часов и очень много будильников. Ведь каждой душе следует назначить время для первого вдоха и первой затяжки, первого поцелуя и первой рюмки, первого свидания и первой инъекции цефтриаксона, первой дружбы и первого предательства, первого триумфа и первого укола совести, первого Сталинграда и первого Ватерлоо, первого света надежды в конце тоннеля и последней осени жизни, которая незаметно прошла под мерзкое пиликанье, звяканье, бряканье, гундёж, пиздёж, жужжание, дребезжание, завывание, пение, сопение, кряканье, мяуканье, мычание, ворчание, ужимки и прыжки, сказки, арабески, мытарства, стенания, посулы, нытьё, угрозы, мольбы, убеждения, настойчивые наставления, ядовитое враньё, смешные нелепости, обоюдные колкости, едкие шутки, тупые прибаутки, залихватские побасёнки и гомерические подъёбки с прокрустова дна личной оркестровой ямы.

И лишь о конце времён оглушительно промолчит труба Гавриила пресловутым тяжёлым, всепоглощающим, обречённым безмолвием. Вопиющая тишина станет «первым звонком» для новой Вселенной, иначе нахуя было огород городить?