Хуанита Лопе дэ ля Дура, вот уже 228ю серию падала с лестницы, периодически теряя память, сына (и не одного), а так же помаду и пудру из косметички. Режиссер известного на весь мир сериала Пабло де-сад, страшно матерясь, требовал от Хуаниты катиться ровнее и чуточку быстрее, пытаясь подогнать ее пинками, и только благодаря двум охранникам она до сих пор не получила пинка кирзовым сапогом. Сама же Хуанита не очень понимая что от нее требуют упорно пыталась катиться вверх. Пабло это явно не устраивало.

Домохозяйки всего мира прильнув к экранам, пускали слезы, сопли и ветра, начисто забыв о голодных мужьях, у которых пельмени уже стояли в горле, заднице, и боги знают где еще. Мужья же серьезно подумывали об уничтожении кинематографа как такового, а также всего, что может этот самый кинематограф воспроизводить в частности, не догадываясь однако, о сюрпризах поджидавших их впереди.

В конце 289 серии, Хуаните дали передохнуть на очередной ступеньке, казалось бесконечной лестницы которая каскадом уходила в море. Причиной задержки стал некий селитерного вида тип, ругавшийся с Пабло, и требовавший любовных сцен, и полит корректности, причем в самых непристойных выражениях. Режиссер, не уступая ему в сквернословии, порывался надавать типу по хайлу, но его по прежнему крепко держала бдительная охрана, исключая подобные инциденты.
Прооравший по телефону битый час и порядком охрипший режиссер, нашел таки выход. Правда афро американцев не нашлось, зато нашлись негры, в количестве двести штук, и один латинос упорно именовавший себя индейцем. Вся кодла была загружена на баржу, капитаном которой был назначен бесстрашный индеец, и направлена к центру основных действий, а именно к лестнице, по которой катилась де ля дура.

В качестве же любовных сцен, было решено использовать дельфинов. Ведь любой дурак знает, что дельфин крайне похотливое существо, и догнавши в море что-то шевелящиеся, оттрахает тут же.

Баржа неумолимо приближалась. Негры, завидев дельфинов, все как один потеряли память, и в приступе суицида начали валиться за борт, последним покинул лохань, как и положено отважный капитан Гомез. Предварительно застрелившись.
Тем временем, негры подвергались жестокому насилию со стороны дельфинов, и застрелившийся Гомез то же. Операторы,  одетые в специальные противодельфиньи костюмы, снабженные стальными накладками в причинных местах, снимали все. В подробностях.

Домохозяйки размазывая по экрану сопли и слюни, не забывая при этом пускать ветра, алчно поглядывали на мужей, многие из которых были уже ни на что не годны, из-за заработанного дебилизма и съеденных пельменей. Многие рвались к морю.

Тем временем Хуанита скатываясь с очередной ступеньки, и узрев происходящую в море вакханалию, решилась на кардинальные действия. С криком «Атас» она ужом шмыгнула между ног охранников слегка получила кирзачем режиссера Де-Сада и в фонтане брызг рухнула в море, при этом сильно ударившись сиськами об последнюю ступеньку, попутно потеряв память, зато спася негров, так как задала дельфинам такую работу, что описать сложно. (операторы снимали).
Пабло Де-Сад, вися на руках охранников и извергая проклятья, пытался выпростаться из одежды и рвануть в море за Хуанитой (ну и дельфинами то же), однако охрана держала крепко. Глаза у охранников подергивались.

Домохозяйки сидящие у голубых экранов перестали их мусолить, и начали натурально ходить под себя, к ужасу мужей-дебилов, многие теряли память и девственность, а то и другое вместе, например некий Форцио, умудрился это сделать находясь в доме совершенно один.
Хуанита, лежа на спине, дрейфовала по морю. Ушибленные об ступеньку сиськи пятого, а то и больше размера весьма обвислые, элегантно колыхались в районе подмышек.
Негры в разорванных трусах выбирались на ступени, проклиная на своем языке режиссеров, Хуаниту, а главное дельфинов, вслед за ними карабкался неожиданно воскресший из мертвых бравый капитан Гомез, которому дельфинья терапия, судя по всему подарила вторую жизнь.

Сами же дельфины, после общения с Хуанитой, начали всплывать брюхом вверх, и даже маты режиссера, которого уже никто не удерживал, ничего не могли поделать.
Операторы переставшие снимать все это, тупо пялились в небеса. Домохозяйки, нассавшие столько кипятка, что этого хватило бы на нехилый чайник литров на пятьсот, а то и больше, предлагали мужьям идиотам пельмени. Те кто отказывался, получали по морде сковородою. 
В Африке был объявлен  траур, и приспущены флаги и трусы.

Пидоры всего мира боролись за права дельфинов, и буквально доводили до нервного тика владельцев дельфинариев,
с просьбой и мольбой, продать им дельфина, который мог бы жить в обычной ванной.