Я опять погружаюсь в болото унынья
На себя примеряя заношенный сплин.
Не хочу больше быть мудрецом и отныне
Своим мыслям разброженным не господин.

А на улице эхо пожарной сирены
На высоких тонах, как простуженный альт,
Лупит мне по вискам, словно приступ мигрени,
Ахуевшее солнышко плавит асфальт.

Вот такое, детишки, хреновое лето.
Ни дождинки, ни облачка, полный песдец.
И теряются мысли, и плавают где то,
И так хочется въехать кому то в торец.

Но пока еще сам у себя под контролем,
Выгребаю из сонного царства жары
И билетик купив, я на людном перроне
Выпиваю с горлА холодок «хванчкары».

А уже через час из вагонного плена
Выхожу, утопая в зеленом раю.
Это море цветов мне почти по колено,
А отдельные травы вобще по хую.

Я лежу, распластавшись на этой перине,
Ветерок мои космы лохматит слегка,
А по лугу небесного ультрамарина
Словно ватные хлопья плывут облака.

Хорошо, благодать! Вот бы здесь и остаться.
Среди божьих коровок и сонных шмелей.
И с жужжащим безмолвием этим сливаться
Погружаясь в него всё сильней и сильней.

Солнце сделало круг и катилось к закату,
Уходя в перелесков березовых бязь.
Заглушая испуганных птичек стаккато,
Зазвонил телефон, в рот мобильную связь!

Мною брошенный город стонал и метался,
В соловелую глушь посылая сигнал,
Чтобы я поскорее к нему возвращался,
Без меня он, бедняга, почти что пропал.

И вдохнув напоследок пьянящей прохлады,
Я с блаженной улыбкой уставлюсь в окно,
Увозя из зеленого рая награду -
Пару божьих коровок в кармане штанов.