Первая глава: http://udaff.com/creo/95673.html           


                                        Глава вторая


            Пропади он пропадом тот аванс! Тусовка окончилась (прости меня, читатель, за этот вынужденный каламбур) потасовкой. Составляя протокол, милиционер беззлобно покачивал головой:
          - Да, гражданин Лиходумов, набузили вы с дружком на пару-тройку годков. Ну ничего, дорогой, посидишь немного, ума наберёшься. Впредь будешь поспокойнее.
          - Как это посидишь? – опешил Костя. – Меня не отпустят?
          - Да кто ж тебя отпустит, - хихикнул лейтенант, - ночь переночуешь в обезьяннике, а завтра в суд поедешь.
          - Какой суд? – испуганно произнёс Костя. – Что мы такого сделали? Ну, подрались, с кем не бывает? Зачем сразу в суд?
          - Со всеми бывает, - согласился милиционер, - но не все наносят тяжкие телесные повреждения. Вы же с Колобковым сломали парню челюсть и два ребра. Вот заявление. Так что готовьтесь, завтра в «Бутырку» поедете.
          - Да вы что? – возмутился Константин. – Какая на хрен «Бутырка»? Я же защищался. Он первым на нас наехал. Стал быковать, пальцы гнуть…
          - Вот завтра судье всё и объясните, - спокойно ответил лейтенант, уже давно привыкший к таким объяснениям.
          - Приведите этого урода сюда, - закричал Костя, - пусть скажет, как он с нами разговаривал.
          - «Урод» находится в больнице, - спокойно пояснил милиционер.
          - А тогда какой суд? – продолжал возмущаться Константин. – Не было ни следствия, ни очной ставки…
          - Всё ещё будет, дорогой, - махнул рукой лейтенант, -  и следствие, и очные ставки, и допросы. Суд завтра только решит, какую меру пресечения вам с приятелем избрать. То ли подписку о невыезде, то ли заключение под стражу. Но, скорее всего, тюрьмы вам не избежать. Молите бога, чтобы потерпевший быстрее оклемался, а то и тремя  годами не отделаетесь. У нас недавно случай тут был. Жена огрела мужа скалкой, тот упал. Вызвала «скорую». Мужа увезли в больницу. Наши сначала с женщины взяли подписку о невыезде, а муж бабах, - лейтенант стукнул ладонью по столу, - и в больнице крякнул. Поехала несдержанная мадам на восемь лет в места не столь отдалённые, но всем известные.
            Костя обхватил голову руками и стал прокручивать подробности вчерашнего инцидента. Половину кадров, как корова языком слизала.
            - Неужели всё так серьёзно? - жалобно залепетал он. – Товарищ начальник, а нельзя это как-то утрясти?
            - Да как же тут утрясёшь? – ухмыльнулся милиционер и развёл руками – Нам «неотложка» передала информацию, мы обязаны реагировать. Тут уже ничего не поделаешь. Проси судью, чтобы пока не сажал в СИЗО. Ты где работаешь?
            - Временно безработный, – буркнул Костя.
            - Это плохо, - покачал головой милиционер. – Но зато хорошо, что московская прописка есть. Не знаю, не знаю… Теперь всё зависит от судьи. Как он решит, так и будет.

            Ночь Лиходумов и Колобков провели в изоляторе временного содержания, больше известному в народе как аббревиатура КПЗ (камера предварительного заключения), хотя уже не один десяток лет представители власти пишут в документах ИВС. Да мало ли что напридумывают чиновники. У них и тюрьма называется СИЗО (Следственный изолятор), и лагерь – ИТУ (исправительно-трудовое учреждение). Да что там говорить, если они одним росчерком пера даже гаишников превратили в гибэдэдэшников. Это ж надо было до такого додуматься! Да, фантазии наших бюрократов можно только позавидовать.

          Судья оказался непреклонен. «Избрать меру пресечения – заключение под стражу», - прозвучало из его уст, и через пару часов приятелей-тусовщиков развели по разным  бутырским отстойникам. Начальство следственного изолятора пока ещё решало, кто из вновь прибывших в какой камере будет дожидаться приговора суда.

          Костя, заложив руки за спину, словно заправский арестант, быстро ходил из угла в угол тесной камеры и пытался понять, как же всё это случилось.
          «Вот я и дожился, - лихорадочно думал он. – Говорили же мне и родители, и дед с бабкой, и сестра с братом, что по мне тюрьма плачет. А я всё усмехался и отмахивался, дерзил, хамил…  Пьянки, гулянки, тусовки… Эх, как же мне плохо. Господи, помоги мне! – взмолился Костя. – Вызволи меня из этого каменного мешка. Я тебе обещаю: каждый день буду в церковь ходить. Свечки буду ставить. Помоги мне, боженька!»

          Бог не отзывался, зато в коридоре зловеще лязгнула дверь соседнего отстойника и раздался зычный голос надзирателя:
          - Подследственный Колобков, на выход.

              «Димку уводят в общую камеру, - подумал Костя. – Значит, скоро и за мной придут. Господи, умоляю тебя! Помоги рабу своему, - отвернувшись от глазка в двери, он несколько раз перекрестился и тихонько заскулил, - я больше не буду ни пить, ни драться. Вот тебе крест, - Костя ещё раз перекрестился, - хочешь, даже курить брошу? Только помоги мне!»

            На коридоре послышались шаги. «За мной, - мелькнуло в голове, а внутри всё оборвалось,  - это за мной…»

          - Подследственный Лиходумов, на выход! – приказал надзиратель. – Руки за спину, пошёл!