Как гласит народная мудрасть – ибацца дело нихитрое. Это правильно, хитрое дело это ибацца беспаследствий типа хламидиоза или, што ваще песдец как напрягает, детей. Нет, детей я люблю, своих тоисть, такой у меня сына лапочка, сразу видно, што в атца не пашел ничем, кроме прибора ф штанах, а чужих – нунах, они песдят громко и бегают везде как ибанутые. Мужикам в процессе ибацца горасдо легче, сунул-вынул-обтер об адияло-отвалился еблетом в стену и фсе, а нам после карячицца с малочницой и пастаянной тягой на хафчег, да и працесс родов нимного не то, что после под окном роддома бухим вышивать. Бдеть надо фсегда, чтобы низалитеть.

Штобы низалететь есть всякие гандоны и прерваные палавые ебли, но резину муж адивать отказываецца, говорит, што хуй сапреет и што он там как ф сапаге ризинавом, а тальком сыпать на залупу вредно. Прерывать еблю в мамент, кагда фсем заибись тоже галимо да и праибать можно легко, я ж не салдат на часах следить, кагда он там фпрыск мне ф циллиндры замандяшит, я тоже перецца хачу. Остаецца – внутриматочная спираль, не сильно палезная, зато неотвлекающая.

Вот такие мысли и привели меня однажды ф кабинет гинекалогической разветки, кагда муж лавандоса отлепил, штобы нистиснялась и заказала сибе фпесду пружину из золота со стразами сварофски. Я стисняцца и нисабиралась, но сафсем уже гламурный дивайс заказывать нихатела, хатела чутару бабла скрысятничать и купить сибе новые туфли типа саламандер, а то от этаго ебаки толька на мароженку выпрасишь и то нифсегда. Записалась в районку к песдосмотрителю, пришла вовремя, села в коридорчеке и жру тигтак штобы нипаталстеть и время убить. Вызвали – зашла.

Сидит там старушко - такой архаизм лет за стопитьдесят, еще нибось диназаврам нилигальные аборты забабки косячила и на миня сквозь окуляры таращится. Я аж чуть ниабасралась, как придставила, што эта мумия сваими бентоваными грабками мне будет что-то фпесде шурудить. Но атступать поздна – бабло с мужа палучила, а если вернусь нисчем, то он его маминтально на пивас априходует и ибацца будем опять с риском как сапер или еще какой гастелло. Старая мымра голос подала, бас такой шаляпинский:

- Раздивайтесь нах ниже пояса, лифчег оставьте, а то после скажите, што я списдела и продала в луже аптавикам. Сидайте на стул и ноги растапыревайте фстораны, а я туда буду смареть ща валшебным глазом.

Сняла джинсы, калготы и трусы зимние, на кушетку класть отказалась, а сибе ф пакетиг прикапала, штобы эта блять никагда ниузнала правды о дне нидели на трусах, кслову нихуя нисавпадающим с текущим. Забралась на кресло, фсю жоппу атмарозила о дермантин, даже салфетачка, заботливо вынутая этой эскулапкой из ведра с надпесью «мусар» ниспасла. Пригатовилась абъяснять, чигонада мне.

Лярва так рукава закатала, перчатачке пыталась надеть – хуйналезли и выдвинулась маей песдой интересоваться. Руки у ние как у мясника, здаровые и валасатые, а у запястья видна полусвиденная татуировачка, чтота типа СЛОН. Падашла, сначала нагнуцца хатела, но чуть еблетом мне ф трещину не рухнула, нагой табуретачку пададвинула и стала туда зыреть, как кино ей там про чапаева паказывают в цвете. Носом задвигага, ткнула какой-та жылизякой и тут выдала:

- Нивижу ничего, женсчина, тимно у тибя там. – и усами шевилит сваими, как будта хочит саблазнить меня заняцца лесбиянством.

Я, есессно, ахуела ат такого перформанса , и даже нимного застиснялась глубины старческова нипанимания! Она што там, ажидала удивицца нионавой вывеске с надписью «старым пидараскам смотреть направо и заугол»? Ясинхуй, што там фжмурке играть можна глаза низавязывая, это ж не праезжее шоссе, а песда человеческая, или орган внутреннего практически сгарания. Растерялась вопщем и жду, што там будит праистекать дальше и нипалезет ли ана туда фкаске и с шахтерской лампой.

Лампы у старой бляди в наличие ниаказалось, зато аказалась ручка и кусок бумашки, куда она, прекусив язык, запратакалировала мою фамилию и мне же сунула.

- Идите, женсчина, в шысятсидьмой кабинет и там вас пасмотрят и фсе тут мне нарисуют фразрезе и трех праекциях. Нисцыте. Вазвращайтесь с пабедой.

Я, ф полном ахуе, натянула трусняг и джинсы (калготы фсе ф затяжках были – застремалазь) и гордо уебала в просцаный катами и уборщицами корридор, где протупила минут 12 у стеначки с зажатой в кулачке бумашкой. После попесдовала разыскевать шысятсидьмую палату, спрашивая дарогу у бабушег с баночками мочи и каробачками кала на экспертизу. Нашла наконец, толька удевилась талпе муздчин у двери, но решила, што ждут сестер и жон с инфармацией о рассмотренных пад микраскопом песдах, а миня жалеют и сморят участливо.

Хатела сказать, што раз бапп нету, то я зайду, но тут фсе же прачла надпись на двери. Ебануццо. «Практолаг». Видима у старой мандавши с ним был дагаворчег, што он ей пёсды рисует, а ана ему атстрачивает минет сутра, штобы праснулся скорее и не пакалечил анусы мужичкам сваими клешняме.

Не, решила я – ну его нах фсе эти ландыши, в одной астановке метро есть другая бальничка, там за бабло тоже можно на матке нихуевую резьбу нарезать. Пасцала у них в туалете надарожку и ушла.

Во фтарой бальничке баба была маложе и фпесде что-та привычное узнала пачти сразу и бес пражектаров. Спиральку вкрутила из нержавейки, мне и на туфли хватило, и на мароженку. Только нипамагло нихуя, влетела сразу пачти. Теперь вот наследник растет.