Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Вадим Чекунов (Кирзач) :: ДВАДЦАТЬ ТРИ КОРОТКИХ РАССКАЗА
***
Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.
Он лежит в коляске и улыбается сразу всем – небу, бабушке, сирени и гремучим цветным лошадкам на резинке...

Позже он прочитал, что воспоминания детства не могут быть такими ранними.
Но он помнит.

***
Из тарелки с манной кашей сыто смотрит жёлтый глаз масла.
Над входом в кухню колышится тюль.
Тикают ходики на стене – одна гирька свисает почти до полу.
Синие обои и деревянный, в овальных разводах сучков, потолок
Зеленоватая муха, похожая на обточенную волной крошку бутылочного стекла – он находил такие среди серой гальки на море – стучит крепкой головой в стекло и сердито жужжит.
Лето.
Ещё живой отец машет ему рукой – окно выходит в сад. На отце выгоревшая футболка и кепка с нерусской надписью «Tallinn».

***
За кирпичной стеной беседки заросли крапивы.
- Не бойся, она не кусачая! – смеётся Ленка. Поправляет застёжку на сандалике.
Шепчет ему на ухо:
- Хочешь,  г л у п о с т и  тебе покажу?
Он сглатывает и молча кивает. В животе ёкает сладкий холодок.
Ленка закусывает губу и оглядывается. Задирает подол цветастого платья, прижимает его подбородком к груди и стягивает с себя трусы.
- Вот.
Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть.
«Это не  г л у п о с т и», - по-взрослому думает он. «Это – п е р с и к».
По Ленкиной руке ползёт крохотная рыжая божья коровка.

***
Длинные пики гладиолусов обёрнуты газетой.
Солнце. Чистый асфальт. Золотая стружка березовых листьев.
Из динамиков у школы -  хриплая музыка.
За спиной коричневый скрипучий ранец.
Мама гладит его по голове. Целует в макушку.
Ему стыдно за это перед всеми вокруг. Он проводит рукой по волосам и отпихивает маму..

***
- Хуй сосёшь, губой трясёшь? – кричит ему в лицо Князев.
Класс смеётся.
В раскрытом пенале лежит циркуль «козья ножка». Без карандаша. Матово-тёмный, со светлым жалом острия.
Взять его и ударить Князева в глаз или щёку он не решается.

***
В нелепой болоньевой куртке и вязаном «петушке» он стоит у метро. «Суки!» - думает он. «Суки, всех порву. Тока тронь, суки...»
Темно. По-мартовски сыро. Двери вестибюля мотает ветер. Когда они распахиваются, оттуда тянет настоянном на влажных опилках теплом.
«Как в цирке», - думает он.
В его руке шелестит целофан букета.
Ему страшно. Он впервые в этом районе.
В его кармане отвёртка.
«Тока тронь, суки» - твердит он своё заклинание поздним прохожим.
Она не приехала.

***
Второй взвод, увязая сапогами в рыжей грязи, забегает на печально известную Ебун-гору.
С обеих сторон разбитой тропы, почти касаясь мокрых голов, свисают тяжелые лапы елей.
Дождь, хлеставший еще минуту назад, неожиданно прекращается. Никто не заметил. Взвод забегает на гору уже в четвёртый раз.
Хрип перекошенных ртов. Мат сержанта Зарубина. Пятна лиц. Белки глаз. Мельтешение рук. Чавканье сапогов.
Виновник сегодняшней беготни, он на полном ходу летит лицом в грязь. Не переворачиваясь, поджимает ноги к животу. Кто-то пробегает по его спине. Лежать хорошо – темно и прохладно. Его пытаются выдернуть  за ремень, но бросают и бьют сапогом в бок. В правый. Становится совсем темно...

- Притомился? – участливо спрашивает Зарубин.
Он видит близко-близко у своего лица грязный, с налипшей травой, сапог.
- Сам встанешь, или...
Его рвёт прямо на сапоги сержанта.

***    
На КПП пришли местные бляди.
Простые и удобные. То, что и нужно солдатской душе.
Облупленный лак на коротких ногтях. Туфли-лодочки и спортивная куртка. Трещинки пудры-штукатурки, крошки туши под глазами – он видит всё это, когда склоняется над Лариской, пьяный, под тусклым светом из плафона комнаты для свиданий на КПП. Она хрипло так ржёт, и ему, выпившему фурик "Огней Москвы", все равно кажется немного стрёмным её дыхание. Гондонов нет и в помине. Он стягивает с неё мини-юбку. Толстые колготы. Под ними – не трусы даже – трусняки. Чёрные, плотные - как от купальника. Он пыхтит, стягивая их, старается не смотреть на след от резинки на её животе - точь в точь похож на... Как там - стругуляционная или хер её знает какая борозда. Короче, та самая, что у бойца из второй роты была, которого сняли с батареи в сортире...
Попахивает селедкой, хоть он и знает, что на ужин была мойва, а Лариска вообще пришла часа два назад, и пока он не стянул с неё трусы, селёдкой не пахло... А ведь его девки раньше пахли кто мылом, кто духами, а кто просто свежим арбузом... Но никак - не селёдкой. И сам он мылся каждый день, а не по субботам, носил носки и кроссовки, и даже - страшно сказать - брился когда хотел...
Свет уже выключен. На окнах – одеяла.
Вот он - момент истины. Цена вопроса. То, о чём грезил во сне и в укромных уголках - лежит перед тобой. Суетился и волновался, подгадывал дежурство на КПП, узнавал, кто заступит старшим, и кто будет д/ч, чтоб не парили мозги проверкой.
А, ладно... Привет, простейшие. Добро пожаловать.
Обидно - едва успел всунуть, как тут же заелозил носками сапогов по линолиуму - пошла волна, кончил. Мышцы лицы отекают, в ушах шумит. Он пытается застегнуть ширинку. В руках - слабость, в душе - омерзение. В сортире, на полке, кружка с ядреным раствором марганцовки. Мимолетное раздумье - кто уже мочил в ней свой член и надо ли совать туда свой.

***
В плацкартном купе с ним вместе ехал мужик, съевший подряд восемь варёных яиц. Скорлупу мужик чистил смуглыми от грязи пальцами и целиком засовывал яйцо в рот.
Мужик рассказал ему, что в стране большие дела, и даже по телику есть новый канал, музыкальный. Называется «Дважды два».
Водка в заляпаном стакане чуть подрагивает. Он выпивает её, тёплую, залпом. Бежит в тамбур, дёргает дверь, одну, другую. Едва удерживая равновесие в грохочущем железном пространстве, блюёт на вагонные стыки.
Два года жизни ушли в никуда.
Это тоже ясно. Как дважды два.

***
Мёрзлые свиные туши – половинками, вдоль хребта. Бежево-жёлтые, в бледных треугольных штампах. 
Холод. Изо рта бригадира - клочки пара. Мат-перемат. Что-то сердито кричит по трансляции диспетчер – эхо летит над рельсами, бьётся о тёмные бока вагонов... Слов не разобрать.
Рукавицы просалены до негнутости. Хватаешь тушу за ноги и взваливаешь на плечо. Когда идёшь к фуре, наклоняешь голову - глаза слепят прожекторы. Возвращаешься – перед тобой пляшут, ломаются, скачут длинные тени. 
Он долгожитель тут – третий год.
Бригадиром так и не стал.
«В пизду такую работу» - пришла, наконец, предельно ясная мысль.

***
Утро.
Толстый грузин, хозяин палатки, тычет пальцами в золотых печатках ему в лицо:
- Ты, бляд, охранник сраный, каво охранять должен, а? Жопа своя или палатка, бляд?
На коротких пальцах грузина торчат чёрные волоски. Такие же выглядывают из его носа, похожего на сломаный топор.
Стекло палатки разбито. Убыток товара.
Он молчит. Отворачивается в сторону.
У круглого бока станции метро стоят целых три ментовских «уаза». Менты хмурые, с автоматами и в армейских касках.
Над убогими коробами палаток замерла в своём вечном полёте знакомая с детства ракета на крутом постаменте-горке.
Вдали – острие телебашни.
Вечером и ночью там стреляли.
Осень. Четвёртый день октября.

***
Окна комнаты выходят на гремящую трамваями улицу и соседний дом.
Кровати у них нет. Спят на соседском матрасе.
В скважину замка за ними иногда подглядывают армянские дети – их в коммуналке несколько штук.
Он склоняется над раздетой девушкой и целует её в живот. Ложится щекой на выбритый лобок и улыбается всплывшему из глубин памяти слову.
Г л у п о с т и.
Армянские дети тоже считают так – ему кажется, он слышит их тихое хихиканье за дверью. Надо в следующий раз на ручку двери повесить рубашку. Впрочем, во время любви детей не слышно. А после – плевать.

Окна комнаты распахнуты – возню у скважины заглушает улица. Катятся, будто чугунные ядра по булыжникам, и хрипло тренькают трамваи. На доме напротив второй день кроют крышу новыми, сверкающими на солнце листами.

***
Жена сидит на низкой кушетке в полутёмном холле. По углам стоят четырёхугольные кадки с какими-то растениями. Одно похоже на «дерево» из «Джентельменов удачи». Другое – похоже на фикус.
За широкими окнами вечер и дождь.

Он присаживается на казённый дермантин рядом с женой.
По коридору шелестят тапочками и кутаются в домашние халаты женщины-тени.
- Как ты? – спрашивает жена.
Он начинает жаловаться на погоду. Потом на неработающий экскалатор на «Дмитровской» и говорит, что пришлось подниматься пешком. Спохватывается:
- А ты как?
Жена отворачивается.
Отделение патологии. Третий выкидыш.

***
От подзатыльника голова дочки дёргается вперёд и бьётся о край стола. Выставив острые локотки, дочь двумя руками зажимает нос, но на тетрадь всё равно падает несколько тёмных капель.
- Вырви лист и пиши заново!
Уже на кухне, закуривая у тянущей холодом форточки, добавляет:
- Бестолочь, блядь...

Уже когда дочь засыпает в своей комнате, он плачет на кухне. Пьяно клянётся обварить руку кипятком, если ударит ещё хоть раз.

***
Анталия не понравилась.
Крикливые и наглые турки с тёмными, нехорошими глазами. Сально-мясное роскошество пляжа. Мерзкая «ракы», взятая на пробу. Белеет, когда разводишь водой. Вспомнил одеколон в армии и едва сдержал тошноту.

Из окна гостиницы мечети похожи на окаменевших черепах, лапы которых прибиты к каменистой земле кольями-минаретами.
Остаток отпуска на пляж не ходил. Шёл сразу в бар.
С минарета ближайшей мечети кричали азан. Нет бога, кроме Аллаха – утверждал невидимый мусульманин.
- Бога нет вообще! – орал ему в ответ, стоя на балконе с бутылкой джина. – Есть только джин! Джииин!
Нравилась игра слов.
На рейс его едва допустили. Жена сидела молча, глядя в спинку кресла напротив. Дочка уткнулась в иллюминатор.
Впрочем, он не помнил ничего этого.

***
- Ты любишь меня?
- Да, - честно соврал он.

***
Из приёмника на кухонном столе слышится задорное детское пение:
- Хорошо бы сделать так! Фьють!
  Срезать все кудряшки!
  На макушке – красный мак,
  А вокруг – ромашки!

Ему хочется ударить по приёмнику кулаком. Но лень. Замахивает рюмку и тянется  пальцами к кружкам колбасы.
Хорошо бы сделать так...
Он давно придумал, как.
Растянуть на стене хороший холст. Льняной дублировочный будет самое оно. Прочный, плотный – как раз для его картины.  Тексами прибить холст к стене. Грунтовку приготовить самому – как учили. Пузырь осетра сварить с мёдом. Развести мел. Немного толчёного кирпича – для красноватости фона.
Нанести слоя четыре.
Пока готовится, раздобыть техсредства. Это сложнее – охотничьего билета у него нет. Но решаемо.
Встать к холсту спиной. Ствол прижать к подбородку.
Получится феерично.
Дыра посередине. Серые галактики из мозговых брызг. Бурые солнца кровяных сгустков и аппликация рельефных вкраплений кости.
Как заключительный штрих – неровный пастозный мазок. Лёгкий зигзаг разнесённого в крошево и ползущего вниз затылка.
 
***
Жара.
Пыльная дорога через бывшее пастбище. За «отрезком» - так местные называют лесополосу у оврага – горбатые крыши деревни.
Сухо шелестят кузнечики.
Высоко в небе, едва различимый в солнечном мареве, ползёт стрелка инверсионного следа.
Полдень. Похмелье.
В отрезке прохладней. Пляшут пятна света. На деревянном мосту с бурыми от ржавчины перилами пара местных пацанов. Один постарше, лет двенадцати. Другой - малец совсем, не больше шести. Старший подбрасывает вверх тёмный комок. Тот тяжело и мокро шлёпается на серые доски моста.
Лягушка.
Волоча ноги, пытается уползти.

Выменял у пацанов лягушку на пачку сигарет.
Отнёс к деревенскому пруду и положил у воды.

***
- Если ребёнок плачет, - зашептала, подавшись вперёд, сумасшедшая, - по ночам если плачет – поставь церковные свечки в каждом углу. На три дня. Она уйдёт. Но может вернуться потом опять. Тогда ребеночек уже умрёт.
За расцарапанным окном электрички ползли огороды дачных участков.
Проехали переезд. Неразборчиво протрещал динамик.
Ему пора выходить.
Он снял с полки рюкзак, закинул на плечо.
- Кто «она»-то? – спросил без любопытства.
Сумасшедшая взглянула на него снизу вверх.
- А та, что ребенка твоего по ночам мучит. Вот и плачет она, девочка твоя.
Сел на скамью.
- Откуда знаешь, что дочка?
Сумасшедшая подвязала платок, подергав кончики-ушки. Узел у неё находился на затылке.
Зажмурилась, расколов лицо сотней морщин. Выдохнула:
- А вот знаю!
Засмеялась с подвизгом, неприятно. На них начали оглядываться.
- Плачут дети потому, что их колет спицей старуха. Её люди видеть не могут. А я видела, когда маленькой была... – мелко закивала головой сумасшедшая. - Старуха  ночью к кроватке приходит. Спицу достанет, и колет ребёночка. Больно-больно, чтобы он плакал. Надоест – уйдёт другого колоть. Или заколет до смерти. Захочешь прогнать – делай, как я сказала. Свечечки церковные - она их боится. Не всегда, правда. Вернётся если – беде быть...

Потряс головой и пошёл в тамбур курить.
Возвращался пешком со следующей станции.
Шагал вдоль сверкающих солнцем рельсов, прислушиваясь к шороху щебня под ногами.

Бред. Бред, конечно.
Какие, на хер, свечки...

***
Зелёные, белые поверху стены. Нежилой, неживой запах.
Низкая табуретка. Кровать. Дочь разглядывает принесённую им книжку.
Платок надевать не хочет – чтоб не быть «как старуха».
Из солидарности он обрился наголо.
Это всё, что мог сделать для неё.

***
Игрушки и вещи раздавали, куда могли. Лишь бы не выбрасывать.
Лишь бы не сминали их ногами в контейнере таджики-дворники. Не завалили бы мусорной дрянью жильцы.
Но и дома держать их не могли.

Вещи прятались по квартире. Спустя год, а то и два, появлялись. Выкатился из-за холодильника крошечный каучуковый шарик.

***
Грязь на кладбище была удивительно похожа на ту, рыжую, с Ебун-горы. Захотелось упасть и вжаться в неё лицом.

***
Запойным он себя не считал. Никогда не пил больше недели. Не чаще раза-другого в месяц.
Когда обрывки потных кошмаров отступили и шорохи за дверью перестали нагонять ужас, он включил телефон.
Тот сразу зазвонил. Точно только и ждал этого.
- Хы-э... – выдохнул в трубку.
- Привет, - буднично сказала мембрана.
Голосом  б ы в ш е й.    
- Ах-м...
- С тобой всё в порядке?
- Сейчас почти да... – вернулась, наконец, речь. – Как ты?
Молчание.
- У меня всё нормально.
Опять молчание.
Неожиданно вспомнил - остро, выпукло – распахнутое окно и рабочих на крыше. Грохот листов, молотков, трамваев...
- Десять лет прошло...
- Двенадцать, - сказала она.
Никаких шорохов и тресков в телефонной трубке. Почему о них так любят писать в книжках...
Ничего. Тишина. И голос.
- Я замужем. Детей нет.
Вытянул из мятой пачки сигарету. Пачка упала на пол, оскалилась жёлтыми фильтрами. Похожа на лошадиный череп.
- Ты счастлива?
Тишина.
- Нет. Всего лишь благополучна. А ты?
Прикурил. Кашлянул.
- Да. Но – нет.
В трубке тишина.
Никаких помех.

Кроме одной.

11-01-2008 01:13:50

лом выдал наканецто хоть точку зрения болемение пахожую на критеку...глянь выше...пазабавит, да ано те как афтору и палезней буит

прочитал.
мне такие всегда героя Басова в "Я шагаю по Москве" напоминают - помнишь, полотер там правде жизни и характерам учил.
позабавило, но предсказуемо и примитивно до пиздеца.



11-01-2008 01:14:05

>заебато...тока я на речном вакзале жыву...мине таганка - трипердяево а бусиново центар сталицы
Тока там кроми тэц и калбаснава завода нед нихуя.



11-01-2008 01:15:06

11-01-2008 01:10:28  Олег Покс 
мой мужык лежит рядом. а завидовать не есть хорошо



11-01-2008 01:15:21

спать я пашол, всем счастливо


 мтитя
11-01-2008 01:15:37

очень хорошо,очень понравилось.


11-01-2008 01:15:37

>omne animal triste post coitum
ом мани падме хум.



11-01-2008 01:16:12

абычно снимают?


11-01-2008 01:16:29

зато на тэце 21 заебатый басейн и сауна


11-01-2008 01:17:01

даже не помню...


11-01-2008 01:17:26

>11-01-2008 01:10:28   Олег Покс  
>
>мой мужык лежит рядом. а завидовать не есть хорошо
нибальшой токой. сонтеметраф триццоть... розавенький. гыыыыыы...



11-01-2008 01:17:30

>>omne animal triste post coitum
>ом мани падме хум.
а я думал ты шаман. а ты буддист растреклятый ом



11-01-2008 01:17:49

>11-01-2008 01:10:28  Олег Покс 
>мой мужык лежит рядом. а завидовать не есть хорошо

покс тоже хочет, чтоб рядом мужик лежал?



11-01-2008 01:18:15

>зато на тэце 21 заебатый басейн и сауна
У миня баня стопудоф лутшэ, патамушт свая.



11-01-2008 01:18:19

да я атветил как мок...писал то ты я как понял так и паяснил...малчит чота...баюс у нево ответный пост страницу рвёт нахуй


11-01-2008 01:15:01            WELL      
абратные примеры есть..праписывают..патом за башку хватаюцо а в комнатухе ужэ аул



11-01-2008 01:20:07

михгона
лежит и плачет? тыто в тырнете
занилас бы делом



11-01-2008 01:20:26

>А2, а ты гавариж, что пелотке рулят.. да нихуйа..
>
>видно из цыфр.. гыыы.. лучше на старане.. иле

Я не говорю что они рулят... Не передёргивай



11-01-2008 01:20:35

Мда. Ета скока за васимнаццоть лед палучеццо??


11-01-2008 01:20:43

предут рибята в пыльных шлемах и дадут пинка...
придецца новую берлогу...



11-01-2008 01:21:18

как так не передёргивай?? чо ужэ и драчить терь парняге незя??


11-01-2008 01:21:25

Уважаемый Автор. Этот крео попахивает староверовщиной.


11-01-2008 01:21:37

и чо?


11-01-2008 01:21:55

>>>omne animal triste post coitum
>
>>ом мани падме хум.
>
>а я думал ты шаман. а ты буддист растреклятый ом
нед. Йа алеут. Мой тотем - мать-касатка.



11-01-2008 01:21:58

пака всем


11-01-2008 01:22:26

11-01-2008 01:17:26  мидвед паиБалу 
не, этот в шкафу лежит. ждет, когда наскучит обычный простецкий секс.

11-01-2008 01:17:49  Кирзач
наверное



11-01-2008 01:22:41

>предут рибята в пыльных шлемах и дадут пинка...
>
>придецца новую берлогу...
могуд, хуле...



 ХуеВ
11-01-2008 01:22:55

Кирзач, и протчая сволотчь и накипь, здарова! чё тут бля праисходит, безобразят, или проста пездят непотребно?


11-01-2008 01:22:56

тож спать пайду
Стоуна апсмарелса...фсётке "прираждённые убийцы" мега вещ



11-01-2008 01:22:58

Старпёр, привет, уважаемый.
Когда я смогу наблюдать в реале твой фэйс?



11-01-2008 01:23:18

>Уважаемый Автор. Этот крео попахивает староверовщиной.
раньше не мог сказать - я только что прочитал.
концофку проскролил, чото про падзатыльники тупой дочери и выкидыши не вдохнавило, про мужика каторый яйца(8) падрат кушал немытыми руками, вот это по нашему.



11-01-2008 01:23:49

Недавно ушедшим дасведаньо. преятных снаведений. пра еблю.


 Конь в пальто
11-01-2008 01:25:20

Керзач, хуйню напесал. Впрочем как и всегда.


11-01-2008 01:25:30

да какнебуть поди...


 ХуеВ
11-01-2008 01:25:41

у тя прическа на сиськах неудачная в этот раз...


 Конь в пальто
11-01-2008 01:26:48

Забыл добавить, Лом маладец.


11-01-2008 01:26:55

а по дебилятору кено идет про изобретение газенвагенов...
хули - задача глобальная - 11 млн. извести



11-01-2008 01:27:13

>у тя прическа на сиськах неудачная в этот раз...
тибе што, пахать иё причоскай? Загнил, загнил у себя там... окончательно.



11-01-2008 01:27:24

11-01-2008 01:18:19  sqwer 

когда-то кто-то даже на главную засылал письмо - типа, как мне надо писать ыыыыы
я одного не могу понять только - ну вот не похуй ли... нет, как совершено очевидно - не похуй.
но почему? что ими движет?
просто ебланством объяснять как-то упрощенно будет...



11-01-2008 01:27:28

11-01-2008 01:20:07  sqwer 
Уже позанимались ДЕЛОМ. а теперя он спит.

Блин, еще раз перечитала крео. Кирзач, это действительно, афигительно. захотелось позвонить доче и сказать, что любу ее сильно-сильно.



11-01-2008 01:28:43

>а по дебилятору кено идет про изобретение газенвагенов...
>
>хули - задача глобальная - 11 млн. извести
"ИГ Фарбениндустри"? "Циклон Б"?



11-01-2008 01:29:04

да всё бабло решает и уебаны ево берущие
на ключевые посты за бабло сажают каво нипопадя чо уж говорить о решении спорных вапросов в сторону тех кто канверт патолще патбросит
стрелять пара имхо...причом абразцово паказательно
причом ужэ года два как пара ужэ
лана
я спать
всем нескушнова...
паливайте ебанутых - пусть растут...глас блять радуют, не забывайте..мы на их фоне неебацо умные
адьёс



11-01-2008 01:29:38

па ртр?


11-01-2008 01:30:19

ладна, атбой... шары уже не видят


11-01-2008 01:30:22

Чяд туд? Иасно


11-01-2008 01:30:42

>11-01-2008 01:10:28  Олег Покс 
>мой мужык лежит рядом. а завидовать не есть хорошо
давно лежит не шевелится и не дышит? Я тебе не завидую.... вонь стоит писец какая небось... ни сожрать ни выебать, пропал мужик.



11-01-2008 01:31:30

>11-01-2008 01:18:19   sqwer  
>
>
>
>когда-то кто-то даже на главную засылал письмо - типа, как мне надо писать ыыыыы
>
>я одного не могу понять только - ну вот не похуй ли... нет, как совершено очевидно - не похуй.
>
>но почему? что ими движет?
>
>просто ебланством объяснять как-то упрощенно будет...
Элементарное чувство стадности. Фсе пишут, дай-ка и я хуйну... Я вот не пишу. Потому что попробовал - говно получается.



11-01-2008 01:32:00

болото не любит кочки...кочки выше а веть вродебы ис тавоже дерьма...
зависть всегда идёт рука об руку с бесталанностью и серостью
так всегда было есть и будет



11-01-2008 01:32:24

>>11-01-2008 01:10:28  Олег Покс 
>>мой мужык лежит рядом. а завидовать не есть хорошо
>давно лежит не шевелится и не дышит? Я тебе не завидую.... вонь стоит писец какая небось... ни сожрать ни выебать, пропал мужик.

пацталом



11-01-2008 01:33:08

пишешь один хуй по-албански... Перевел бы Шекспира, что ли...


11-01-2008 01:33:20

11-01-2008 01:30:42  Олег Покс 
ну и фантазии у вас, батенька.....в Голливуд вам надо, в Голливуд...



11-01-2008 01:33:30

Здравствуйте, аффтар!
Небольшой оффтоп - почему всегда такой мрачняк получаеццо? Он канешна заебись получаеццо, но уж однозначный мрачняк. Типо послепраздничный депресняк из-за Бейцзынской бормотухи или просто так, навеяло??


(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/81697.html