Общие аксиомы зависимости:
Первая аксиома: зависимость победить нельзя.
Вторая аксиома: зависимость можно вытеснить другой, более мощной зависимостью.
Третья аксиома: наивысшая зависимость – это великая цель. Лучшая зависимость – это наркотик успеха, чувство победителя, состояние
созидающего творца.

Владимир Любаров


Зависимость сопровождает человека, начиная с самых первых секунд его жизни. Человек родился, и сразу попал в зависимость от медсестры, врачей, а через несколько дней от матери, отца. Попробуем выделить в данной работе три типа зависимостей:

1)    Младенчество, ранее детство: зависимость естественная.
2)    Юность: зависимость от псевдосвобод.
3)    Преклонность, старость: зависимости приобретенные (окаменевшие).

1
Зависимость естественная имманентна новорожденному. Она ему присуща. Понятно, что новорожденный или даже уже сколько-нибудь поживший младенец ровным счетом ничего не может сделать без помощи со стороны, он еще мал – и этим оправдан. Зависимость естественная, пожалуй, одна из самых сильных в своем проявлении. Маленькая личность зависит буквально ото всего ее окружающего, и главным образом, от действий взрослых по отношению к ней. Хотя мы условно называем младенческую зависимость естественной, для него самого она довольно тягостна и обременительна. Это объясняет часто не совсем понятное взрослым поведение ребенка, излишняя крикливость, нежелание вести себя так, как этого требуют родители. Подобное поведение есть негативная реакция на любую обусловленность и попытку поставить в рамки совсем еще хрупкое сознание. Взрослый, в свою очередь, неизбежно сам подвержен одной из форм зависимостей, диктует ребенку, что и когда он должен делать и даже во сколько по времени…
Поскольку ребенок все-таки чувствует, что кто-то поставил его в определенные рамки, условия, то вполне естественно, что он старательно отвергает диктатуру взрослого, который проецирует на ребенка вместе с толикой здравого смысла, часть своей, «взрослой» формы зависимости. Ребенок же не готов к ней, он еще мал для нее, и ее не приемлет. Гуманистическая педагогика Адольфа Дистервега говорит нам о глубоко личностном подходе в воспитании, о признании личности развивающегося человека высшей социальной ценностью. Он постулирует уважение к своеобразию каждого ребенка, признание его социальных прав и свобод, а главное, отношение к воспитуемому как к субъекту собственного развития. Что ж, намерения действительно благие, но, как известно, именно такими намерениями вымощена дорога в ад. Если мы признаем личность ребенка высшей социальной ценностью, то нам вообще лучше отказаться от воспитания, потому, что при любом подходе, мы заставляем столкнуться жаждущую свободы душу ребенка, с проявлениями собственного социального детерминизма, собственных «нагромождений», которые часто есть перешедшая в иную форму социальная ценность, которой считали когда то нас, и нашу личность.
Всякое воспитание, как бы оно не называлось, призвано влиять, влиять на воспитуемого, а при таком подходе поле для деятельности разнонаправленных схем постановки в зависимость весьма велико. Влиять - это значит постоянно оказывать на ребенка как психологическое, так и физическое воздействие. Так что нет ничего удивительного в том, что подобное не принимается и не воспринимается воспитуемым. Младенец еще близок к Истине, он еще не засорен информацией извне. Его единственное стремление, это быть свободным, быть свободным во всем. Любые ограничения постепенно убивают в нем свободного, и создают раба – ценности подменяются. Зародыш в материнской утробе чувствует себя спокойно и независимо. Рационально он вне знания о месте своего пребывания, он вне знания о своем, пока еще крохотном материальном теле. Он свободен «в Духе», ему нет никакой нужды кричать и чему-то противостоять – его свобода обоснована метафизически. Именно поэтому, первое, что делает новорожденный, издает крик – совершенно естественный и обоснованный поступок, ведь он попал из области духовного в область материального, «из царства свободы в царство необходимости» (Бердяев).
Парадоксален тот факт, что ребенок якобы освобождаясь от одних зависимостей, не попадает в свободу, а попадает в другие, может быть более «острые» формы зависимостей. Освободившись от более или менее естественных зависимостей, он попадает в кажущуюся свободу и многообразие выбора. Но на самом деле, его поджидает целый ряд зависимостей, только они иного порядка, чем предыдущие. Стремление сохранить свободу, поступать ad libitum, лишь ужесточает рамки для личности руками взрослых. Чем больше ребенок стремиться к свободе, тем больше запретов и и табу он встретит, со временем, это превращается в подобие некой деструктивной игры в ворота ребенка. Ребенка лишили одного, он ослушался во втором; ему не купили второго, он отверг третье.   
Угрожающий процесс, скрытого мщения взрослому. В 5 – 7 лет, зависимость естественная постепенно начинает перерастать в свою «взрослую» стадию. Почти не отличимая от естественной, она, новая зависимость, однако, должна быть названа приобретенной (приобретаемой). Ребенок борется за свою игрушку, он хочет снова и снова смотреть любимую передачу или поглощать сладости – в подобных вещах и проявляет себя иная форма зависимости. Перечисленные потребности уже не необходимы для того, чтобы выжить, это уже приобретено, и постепенно закрепляется для родителей и для самого ребенка как естественное и необходимое. На этом этапе память о свободе размывается, то, что привнесено извне, выделено из объективно-коллективного существования, принимается как свое и как бы  существовавшее в сознании всегда. Это плоды такой вот хитрой формы манипуляции. Сверхсознание ребенка притупляется, он становится вполне материалистичным в сфере своих притязаний и привязанностей, и как следствие, попадает в плен к зависимостям неестественного порядка.
Человек, пристрастившийся к наркотикам, идет на многое, чтобы их всегда иметь. Ребенок, которому пообещали предмет его желания, например за то, что он заправит постель, становится подобным наркоману, только по- детски, и пристрастия он имеет к «детским» наркотикам. Такие отношения с ребенком – прочный фундамент для его будущих зависимостей и пагубных привязанностей. Подобные отношения никак нельзя назвать воспитанием. Скорее, это начало уродования святого и личного в ребенке. Родитель искусственно создает ситуацию, из которой ребенок должен выйти с максимальной выгодой для родителя. И вот это поощряется, вынесенный мусор вопреки желанию ребенка будет им вынесен, т.к., за это его ждет награда, поощрение. Если такие отношения установились у нас с собственными детьми, то, какое же лицемерие присутствует во взаимоотношениях между чужими друг другу людьми? Опасность заключается в том, что ребенок со временем начинает считать естественные вещи (уборку, складывание игрушек на места) своей заслугой, чем-то таким, что он сделал сверх меры. Он точно знает, что подметанием в своей комнате он совершил подвиг и за это получит свою награду, т.е., чистота в собственной комнате наградой за уборку не воспринимается. Подобное отношение к вещам почти всегда проецируется во взрослую, сознательную жизнь и часто становится основой в межличностных отношениях.
Все это с уверенностью можно назвать проявлением антивоспитания. Это мощнейший фактор, определяющий различные оттенки будущих зависимостей и душевной боли якобы взрослого человека. Возьмем хотя бы различные проявления человеческой сущности, которые в разное время попадали в опалу к большинству, к социуму. Декадентство, футуризм, оккультизм, сектантство. В основном, это плоды людей, получивших так называемое «классическое» образование и воспитание, а вместе с тем и классические формы зависимостей. Но ребенок вырастал, и сфера его интересов постепенно удалялась оттого, что ему навязывали «классические» родители. Вот ярчайший пример: основатель «церкви саентологии», одной из самых многочисленных и мощных сект 20-го века Л.Р. Хаббард, еще в детском возрасте был вовлечен родителями в одну более или менее безобидную христианскую секту, где ему, как и всем остальным пытались основательно «промывать мозги». Но Хаббард стал оказывать сопротивление и чем взрослее он становился, тем оно было больше. В итоге, он написал книгу «Дианетика – современная наука душевного здоровья», а позже создал «церковь саентологии» или «саентологическую религию», при этом присвоил сам себе степень «доктора саентологии». Примечательно, что идеи Хаббарда имеют прямую противоположенность идеям христианства, к которым, его с таким рвением пытались приучить родители в детстве.
Протест может иметь разные формы выражения. Нетрадиционные формы живописи – это протест, во многом принесенный с собою из детства (Босх, Дали, Да Винчи). Протест выражался и в литературной форме, причем проявления его иногда были самыми крайними (Джойс, Хлебников, Хармс, Пелевин). «Философское остроумие» (Розанов). Ненависть, проявление агрессии через слово (Ницше). Эти и многие другие сферы культуры (для кого-то, это сферы субкультуры), появляются по схеме:

1)Зависимость

2)Мнимое освобождение

3)Зависимость видоизмененная

4)Протест

5)Еще более изощренные и малозаметные формы зависимостей. 

Ребенок потерял остатки свободы – сотни зависимостей поджидают его за ближайшим углом. И они всегда находят друг друга, не расставаясь всю оставшуюся жизнь. Печально, но факт… 

2

Как известно, юношество это прекрасная пора. Она воспевалась поэтами, музыкантами, драматургами с давних времен. Романтика, первая любовь, крепкая дружба жажда приключений и прочее, мы склонны относить, прежде всего, к интересам юности. Но, кроме того, что в юности все безоблачно интересно и живо, в ее проявлениях таится и обратная сторона…
Именно в юности человек выбирает неверные и разрушительные пути дальнейшего следования. Человечеству известно бесчисленное множество случаев, когда дети из благополучных внешне семей, к 16 годам начинали свое медленное, но верное нисхождение в пропасть. Это трудно контролируемый процесс, поскольку он внутренний и глубоко личный. Но личность уже в порабощении, она этого не замечает, она часто этому потакает и находит примитивные объяснения. Как уже было отмечено, разного рода зависимости в юности возрастают, приобретают иные формы и постепенно становятся подобием неизлечимых болезней. Гениальный русский философ И. Ильин справедливо замечает: «если ребенок с детства не привыкнет искать счастья именно во взаимной любви, то в каких же злых и дурных влечениях он будет искать счастья в зрелом возрасте?». Очень глубоко подмечено! Не трудно догадаться, в каких…
Подросток очень раним, часто неспособен отличить одно от другого, доброе от худого. Юный с энтузиазмом принимает всякое невежество, если оно малость припудрено какой-либо обоснованностью и с первого взгляда кажется логичным и продуманным. Так, например харизматичный рок-певец приобретает для юного восприимчивого сознания культовую роль, и все его постулаты и интеллектуально-корявое отношение к жизни воспринимается подростком целиком и полностью, без анализа и обдумывания. Девушка-подросток заявляет: «я отдалась бы Фредди Меркюри несмотря на то, что он болен СПИДом, его болезнь священна, как и он сам». Как Вам, а? Или юноша с пафосом декларирует: «единственное мое желание, это жить и умереть как Курт Кобейн!» (Для тех, кто не знает, как жизнь, так и смерть у вокалиста и идеолога группы «Nirvana», была весьма незавидной).
Эти и подобные настроения молодого сознания и есть столкновение с бездной, это и есть приобретение страстей и зависимостей.
Спор о том, что же первично, бытие или сознание еще не закончен. Человек привык считать, что-то, что находится вне его самого, как бы за пределами его личности и сознания – не своим, и имеющим к нему только косвенное отношение. Он ошибочно полагает, что не может иметь влияния на всеобщее, объективное. Влияние на объективную реальность кажется уделом иных сил. Но коль скоро мы начинаем полагать, что человечество является единым и связанным организмом, начинаем полагать, что все влияет на все, подобные установки рассыпаются в прах. Вообще говоря, юное сознание зачастую вообще не занято такого рода вопросами. И ни одно учебное учреждение не преподает и не ставит их перед осмыслением. Вот и остается подростку расценивать свое рабско-зависимое положение, как нечто само собой разумеющееся. Хорошая иллюстрация в дополнение к этому – советский коммунизм, со своей чахлой, но грамотно преподнесенной массовому сознанию философией. Тех, кто в то памятное время все же находил в себе силы к сопротивлению – убирали в лучшем случае из страны, в худшем из жизни. Целые пласты проявления человеческого в человеке, были отравлены и сведены «на нет», поклонением, зачастую, не знающим своего поклонения. Таким образом, зависимость от власти и идеологии конструировалась взрослыми роботами для более молодых годами и на похоронах Сталина перешла все границы. Молодые попали в рабство в собственной стране. Отвыкшие мыслить, они думали, что это и есть счастье. Мировая общественность до сих пор считает коммунистическую секту вещью гораздо более страшною, чем весь Ближневосточный экстремизм вместе взятый. А потом мы задаемся вопросом, откуда берется эта рабская истерия молодого сознания.
Всякая зависимость, понимаемая как «не моя», на самом деле есть зависимость, живущая и разрастающаяся внутри самого зависимого (извиняюсь за излишне философскую подачу), она со временем отождествляется с объектом самим объектом, именно с этим связано, что ее потом очень сложно обнаружить, не то, что искоренить. И именно в этой связи, люди приходя к психотерапевту, либо приезжая в монастырь к старцу, не могут внятно объяснить, от чего собственно они хотят избавиться, от какой болезни.
Зависимый человек не хочет признавать своей зависимости, он попросту не верит в нее. Больной алкоголизмом с досадой и раздражением встречает попытку его вылечить, он не признает своей болезни, он думает, что вечно трясущиеся руки и красные глаза, это последствия недостатка мяса в пище, приготовленной женой. Несовершеннолетняя красавица с сигаретой в зубах в школьном туалете заявляет: «Я свободна! Я делаю то, что хочу!». И даже не подозревает о том, что на сегодняшний день, свободой она обязана «Philip Morris»… Она, убегая от родительской опеки (читай порабощения), тут же попадает в более ужасающее положение – в уродливый мир представлений о жизни своих друзей и подруг. Поэтому, всякое притязание молодых людей на свободу и освобождение, которое и существует то благодаря невежеству, есть только миф. Разного рода зависимости уже разрослись, и пустили свои липкие метастазы в бесконечное в человеке, через сознание в подсознание.
Именно этот момент дает нам возможность перейти к описанию третьей формы зависимости.

3

Я не верю, я знаю.
      Марк Аврелий.

Не будем гадать, к сожалению или к счастью, но далеко не каждый из нас обладает таким багажом знаний, такой остротой ума, как Марк Аврелий. Именно поэтому, подобные высказывания из уст большинства людей уже преклонного (почтенного) возраста слушаются как детсадовский максимализм сквозь слезы. Ни чем не хочу обидеть людей почтенного возраста, не все они одинаковы, но раскрытие нашей темы, ее окончательное и полное выражение видится мне лишь только в анализе поведенческих и социальных мотивов людей преклонного возраста.
По первым двум пунктам можно было понять, что в любом возрасте зависимости с большим трудом поддаются обнаружению, а разоблачению и подавно. В младенчестве гарантом удержания в зависимостях и постоянной их подпитке являются взрослые (родители, тети, дяди, воспитатели). В бурной и противоречивой юности – мнимая юношеская независимость. К старости многочисленные наслоения всей предыдущей духовно-интеллектуальной жизнедеятельности – различные убеждения, «прочные» идеологии, газетно–новостная многолетняя путаница – вот что создает плотные до крайности слои зависимостей. Да, в исключительных случаях ребенок может родиться у благоразумных и мудрых родителей, либо Божественное подействует на его жизнь и развитие неким особым образом, что приведет к развитию действительно свободной личности. Или, в юном возрасте, человек попадет на воспитание к духовидцу (к примеру, мировоззрение молодого иконописца Андрея Рублева, во многом сформировалось под влиянием Великого русского подвижника отца Сергия, Радонежского Чудотворца). И тот, своими стараниями по отношению к становлению молодой личности, освободит бедного от его псевдо-свободных нагромождений.
Но почти никогда подобных освобождений не бывает в преклонном возрасте. Ведь вот какой парадокс имеет эта закостеневшая старость! Некоторый пожилой человек (я таких встречал), даже и где-то в глубине своей, утвердившейся в невежестве сущности понимает, что заблуждается в отношении чего-то, что зависим целиком и полностью от какого-либо суждения, оценки, мнения, но при этом, все равно, выказывает полную неспособность, полное нежелание не то, что бы избавиться от этих химер, а хотя бы провести минимальную аналитическую работу с самим собой. Попытаться глубже всмотреться в лживые постулаты живущие и царствующие внутри!
Весьма примечателен случай обратного, т.е., полнейшего и сиюминутного очищения. Имеется в виду, кончина Л.Н. Толстого, который за несколько секунд до смерти, совершил ошеломляющий скачек (сторонники А.И. Нефедова сказали бы квантовый), освободив себя полностью и окончательно. А именно, почти в момент смерти, он произнес: «…Боже! Как просто. Люблю истину…». Понятно, что большинство людей далеки даже от минимальной возможности подобного прорыва, ведь такой смерти должна была предшествовать весьма специфическая и насыщенная жизнь.
Я как-то задумался о том, почему на свете существует так много оскорбительных высказываний в адрес старости – старый пень, старая карга, ворчишь как бабка в церкви и прочие, и прочие. Ведь это не случайно…
Происхождение подобных сочетаний связано именно с существованием в старых людях разного рода ложных воззрений, которые за давностью лет, не подвергаются более критическим оценкам, а напротив, приняты «как свои». Именно это и раздражает остальную часть людей, большинство из которых, увы, само неизбежно начнет раздражать более молодых в скором времени.
Поскольку этот цикл, как и другие вещи, происходящие с человеком в частности и с обществом в целом, вряд ли можно изменить, то и характер данной работы является не поучительным, а скорее призывает к терпимости, к тому, что бы не смотря ни на что, мы не использовали нашего знания, или понимания сути каких то вещей, во вред и без того несчастному в неведении, не важно, стар он или молод. Будем снисходительны и доброжелательны, особенно к старости, возможно, нам самим это состояние придется пережить.
Однажды мне случилось распить пару бутылок водки с 80-летним, «суровым» во взглядах, закоренелым коммунистом. Сидели, беседовали… Он рассказал о своей судьбе, о том, как потерял жену, сколько мест работы сменил – в общем, обычные житейские вещи. Когда разговор зашел о «высших силах», в нем, как я и предполагал, пробудился «коммунистический синдром». Он резко повысил голос, и стал вещать, подобно тому, как вещали «отцы народа» со своих трибун в дни его молодости (запомнил ведь, как это делается!). «-Ведь жил я 70 лет без Бога, - кричал он пьяным, хриплым тенором, – зачем теперь он мне нужен?» Я, как и полагается в такой ситуации, расценил вопрос, как риторический, потому как довольно увесистый молоток лежал у него под столом. В общем, не стал я нарываться. А чуть позже, когда он успокоился, я попросил его объяснить, почему он считает, что жил без Бога, с чего он это взял? Он не смог мне этого объяснить, а только плакал и вздыхал…
Человек как губка впитывает всю жизнь то, что более доступно, то, что не заставляет «напрягаться», то, что минуя его критическую оценку и умело разрывая непрочный слой оставшейся психологической защиты, проникает в его сознание, забирается в определенную ячейку и оттуда, наглым образом посылает сообщения, что, якобы, находилось здесь всегда, и вообще, имеет право… а человек при этом настолько несчастен, что старается в силу своей деликатности и нежелания бороться подобной наглости не замечать. С начала боится, потом вытесняет страх в бессознательное (Фрейд на пару с Юнгом сейчас меня хвалят!), а тому, кто сидит в ячейке по меньшей мере не препятствует и мягкого кресла не отнимает. А старость уже не за горами. И смерть тоже. И напрасно думают, что смерть несет ото всего спасение. Если повезло, Бог подсобил, сам за ум взялся и смог освободиться от негативных матриц и наслоений – молодец, ты выстроил Рай, можешь с радостью покупать материал на гроб. Если же нет – остаешься жить вне тела со своими теперь уже бесконечными ячейками и теми, кто в них находится. Не позавидуешь – это и есть ад. Лучше бы он и в правду был с чертями и сковородками, но реальная жизнь расстается с мифологией именно в момент смерти физической оболочки.