Баба у меня была, Ленка. Месяц встречались, любовь и прочая хуйня. Я уж считал, что на постоянку оформилась, ну то есть до старости мне ее поебывать. И вдруг на тебе! Бровные мандавошки! Нет, вначале думал, просто так брови чешутся. Потом на аллергию грешил, даже в поликлинику сходил. А там как гром среди ясного неба – мандавошки! В бровях блять! Хуй чист, а на ебле копошатся!

Еще и посмеялись – пиздолиз типа, ну другими словами немного. Я в отмазки, а мне – хуесос! Опять же не совсем так, но не важно. Я то понял! Рву домой, Ленку за сиськи и к стене. Изменяла сука?! Та в отказ, но я дожал. Шеф, говорит, изнасиловал. Но только один раз и в гандоне. А я то, дурак, еще радовался, что ей зарплату прибавили!

- А в рот, - кричу, - он тебя тоже насиловал?
- Откуда знаешь? – удивляется.
Хуйли, тут семи пядей во лбу не надо быть. Пизда то у Ленки лысая, да только таким блядям и брови брить надо! Короче выгнал взашей разносчицу лобковобровных вшей. Сам брови сбрил и дихлофосом обработал. Как не старался, а один хуй в глаза попал. Это пиздец! Я катался по полу и клялся всем богам что никогда ни одной суки на выстрел к себе не подпущу. Шутка ли, зрения лишиться! Но обошлось. Трезво поразмыслив, что одного Вассермана на страну выше крыши, клятву богу данную я вскоре нарушил. Но слюни гонять – ХУЙ!

Года три уже с бабами не целовался. Ебать ебал, а губы не марал. А они сука обижаются: почему? Да я как на их брови ебанные посмотрю аж блевать тянет. Раком отпердолишь и пошла нахуй. Потому что нет любви на свете.

Еду тут в метро, хуяк, телка заходит. Пизда как пизда, но что-то в ней необычное. Присмотрелся внимательней – бровей нет! Неужели и ее парень хуй сосал? Остановки две на нее пялился, и чем дольше смотрю, тем больше чувствую, что мое блять. Ну, как половинку встретил. А уже моя остановка скоро, то есть или сейчас, или локти до конца жизни кусать. Подошел, за талию взял и к себе тяну. Она вырываться.

- Не ссы, - говорю. – У меня зверей в бровях не водится.
- Чего?
- Мандавошек нет у меня, не бойся, - повторяю.
- Откуда ты знаешь? – глаза от удивления расширились и дергаться перестала.
- Я многое знаю, не дрефь главное, все в прошлом.
- Да? – и такое доверие в зрачках, что хоть сейчас хуй в рот клади.
- Пошли, - я взял ее за руку и мы вышли из вагона.

Она больше не спрашивала ни о чем, да и зачем? Наши сплетенные пальцы передавали мысли без всяких слов.
- А куда мы идем?
- Ебаться.
- Слушай, а я поклялась…
- Все хуйня,  у тебя просто болели глаза.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю.
- А ты не бросишь меня, если я дам тебе в первый же день?
- Глупая ты, конечно же нет.
- Правда?
- Доверься мне.

Мы подошли к эскалатору, она встала на одну ступеньку выше и доверчиво уставилась на меня. «Поцелуй», - прошептали ее пальцы. «Засунь язык мне в рот», - кричали глаза. Что я и сделал.