Лично для меня вся эта бодяга началась с истеричного крика, ворвавшегося в кабину по связи « Пассажир-машинист ».
- Машинист! Срочно вызовите милицию. В вагоне - драка.
Я вздохнул. Драки в метро стали сейчас обычным явлением. Особенно когда в городе проходят какие-либо массовые мероприятия типа футбола или дня МК. Разошедшиеся фанаты, обкуренные и упившиеся юнцы… Они совершенно не знают удержу. Им ничего не стоит разбить в вагоне стекло, вырвать поручни или разворотить сиденья. И хорошо ещё, если они на этом остановятся. А то ведь могут и прибить в пылу какого-нибудь не понравившегося пассажира.
- Номер вагона скажите, он написан…
- 1636.
Я снял трубку радиостанции, одновременно бросив взгляд на схему сцепки вагонов.
- Диспетчер.
Прислушался. В эфире – тишина. Только фоновые потрескивания.
Я снова повторил:
- Диспетчер.
- Слушает диспетчер, - прорвался, наконец, сквозь потрескивания женский голос. – Кто вызывает?
- Диспетчер, триста семьдесят четвёртый поезд, восемнадцатый маршрут. Следую по перегону «Воробьёвы горы» - «Спортивная». Пассажиры сообщили, что в четвёртом вагоне – драка. Просят вызвать наряд милиции.
- Поняла вас, восемнадцатый.
Я повесил трубку на место и откинулся в кресле. Теперь самое главное, чтоб эти уроды не расколошматили стекло. Иначе, вместо того, чтоб закончить смену через двадцать минут на «Сокольниках», придётся загонять состав в депо, сдавать его там, писать рапорт. Короче, сплошная головная боль. А самочувствие у меня и без этого оставляло желать лучшего.
На скоростемере высветились цифры «67». Я перевёл ручку контроллера в «Тормоз-1» и сбавил скорость до 40км/ч. с таким расчётом, чтоб доехать до станции, не нарываясь на превышение и не дёргая лишний раз рукоятку собирая и разбирая поездные электроцепи. После чего снова откинулся на спинку кресла.

Дико хотелось спать. Истеричный голос ненадолго вывел меня из тупого оцепенения, в котором я пребывал вот уже который перегон. Теперь же, когда кроме равномерного стука колёс и монотонного гудения ветра в тоннеле ничего не доносилось до слуха, я снова впал в прострацию. И не удивительно– ранняя смена третий день подряд доканает любого. Особенно, когда смены у тебя по пять «барнанок», то бишь рейсов «ул. Подбельского» - «Юго-западная» - «ул. Подбельского».
Тому, кто не работал машинистом метро, подобное состояние понять очень сложно. Ты вроде и не спишь, но уже и не бодрствуешь. Какие-либо изменения во время движения по перегону или при выезде на станцию мозг лишь отмечает, не фиксируясь на них. Необходимые действия тело выполняет автоматически. Больше всего в данный момент ты похож на зомби: куда едешь? Зачем? Какая разница?
Главное, что едешь, а всё остальное – неважно. Ты не думаешь о том, что у тебя за спиной семь вагонов набитых людьми. Ты вообще ни о чём не думаешь.
Можно, конечно встать, проделать какие-нибудь нехитрые упражнения вроде приседаний, но это слабо помогает. Во-первых, всю смену, все семь – восемь часов ты просто не сможешь заниматься зарядкой, а во-вторых, едва садишься в кресло, выезжая на станцию, состояние «зомби» охватывает тебя с новой силой. И сопротивляться этому нет никакой возможности. Остаётся только терпеть и уповать на то, что не заснёшь и не проедешь станцию без остановки.
Будь всё это не под землёй, а на воздухе, такое состояние переносилось бы куда легче. В метро же подобная смена превращается в пытку.

Впереди наконец-то показались огни станции. Я потряс головой. Так, теперь надо собраться, чтоб затормозить точно у рейки. Ни раньше, ни позже. Иначе премии как своих ушей не видать.
В окне промелькнул знак «Т». Переводим ручку в «Тормоз-1», собирая электросхему и подготавливая состав к торможению. Вот и станция.
Внезапно меня охватило чувство, что что-то не так. Что-то было неправильным.
Я бросил взгляд на приборы. Красные лампочки не горят, скорость снижается, никаких посторонних шумов нет. Состав исправен. Так откуда же взялось это чувство?
Поезд доехал до середины платформы.
Ставлю ручку в «Тормоз-2». Быстро возросло гудение двигателей и так же быстро стихло. Состав плавно замедлил ход и остановился у рейки.
Теперь открываем двери.
И только взглянув в зеркало заднего вида, стоящее на платформе, я понял, почему меня охватило чувство неправильности при въезде на станцию. Даже не столько понял, сколько увидел. А ещё точнее не увидел. А не увидел я людей.
Станция «Спортивная» была пуста. На ней не было не то, что наряда милиции, который должен уже стоять у четвёртого вагона или хотя бы дежурной по станции. Платформа была пуста абсолютно.

Продолжение следует