По прибытию в отель, Андрей с Германом продолжили напиваться, затем пытались затащить в номер симпатичную горничную с очевидной целью принудить ее к двойному проникновению и прочим извращениям. После того как ушлая горничная вырвалась из их пьяных объятий и убежала, в номер, через некоторое время, постучали. Герман выглянул в дверной глазок:
- Андрюха! Там полиция!!! – Испуганным шепотом произнес он.
- Вот засада! Попали мы с тобой, ничего не скажешь.
Стук повторился. Прозвучала по-английски команда открыть дверь.
- А знаешь, Андрей, ведь мой номер через стену и в нем открыто окно, которое точно также выходит в сад, как и у тебя здесь. До земли недалеко. Давай вылезем из твоего номера в окно, захлопнем его и влезем ко мне. Тем более, что закрывается оно «по-английски», снизу вверх! Полицаи вскроют дверь, а тут никого нет. Горничная будет иметь бледный вид. Давай?! Есть, конечно, опасение, что нас засечет видеонаблюдение, если оно есть в том месте, но альтернативы, кажется, нет.
- Отличная идея, брат и, кажется, единственная из возможных, в качестве варианта спасти положение. Полезли!
…Через несколько минут троим полицейским, вызванным напуганной горничной, надоело стучать в закрытую дверь. Они потребовали, чтобы портье открыл ее при помощи имевшегося у него дубликата ключа. Тот немедленно выполнил просьбу полиции. Полицейские влетели в номер, держась за пистолетные кобуры, так как по собственному опыту знали, что русские, как известно, не сдаются. Мгновенно осмотрели весь номер, заглянули под кровать и в стенные шкафы, но никого нигде не обнаружили. Вопросительно поглядели на горничную. Та стала клясться и божиться, что тут только что были двое русских, пытавшихся затащить ее в номер, и никуда деваться они не могли, так как пока она бегала вызывать полицию, за дверью следила вторая горничная. Тогда полицейские решили проверить соседние номера.
В то время как за стенкой слышался тарарам, протрезвевшие от осознания той опасности, которой они подвергаются двое приятелей, лихорадочно соображали, что им делать дальше. Герман страшно захотел курить. Вспомнил, что в чемодане лежат сигареты, и сделал попытку их достать. Чемодан, оснащенный кодовым замком, не открывался. Код отчего-то перестал подходить. Герман с остервенением, изо всей силы, ударил по чемодану ногой, отчего тот с треском распахнулся. После того, как крышка чемодана отлетела от повторного удара ноги и злосчастные пьяницы увидели, что в нем лежит, наступила небольшая пауза. Первым голос подал Андрей:
- Мммм… Какой однако же неожиданный поворот. Да ты, оказывается, любишь одевать на себя женское белье?!
В чемодане, вместо Гериных трусов, носок, бритвы, одеколона, сигарет, рубашек и галстуков совершенно непонятным образом оказались упаковки с женскими чулками, косметичка, кружевные трусики танго, бюстгальтеры, комбидрессы, женские гигиенические девайсы в виде прокладок и прочего необходимого в этом роде.
Герман при виде этого удивился не меньше Андрея и лишь руками развел:
- Андрей! Да за кого ты меня принимаешь! Должно быть, у кого-то из группы похожий чемодан!
- Ну да, у девчонки какой-то. Белье-то что надо. Такое для мужика надевается, чтобы он его поскорее стащил.
- Вот-вот! А ты говоришь, что это я на себя напяливаю! Совсем ты что - ли сдурел?! Ты меня за пидора принял?!
- Да ладно Гера, извини. Сейчас чего только не встретишь. Уже ничему не удивляешься, если честно… Слушай! Так чемодан-то нам просто во спасение послан!
- В каком это смысле?! – подозрительно спросил Гера, с тревогой прислушиваясь к шуму за стеной. Кажется, он уже переместился в коридор.
- А вот в каком: раздевайся!
- Чего, чего?! Ты что, больной что – ли?!
- Да ничего я не больной! Полиция вот-вот здесь будет! Мы будем обязаны открыть дверь. А если они увидят, что на нас женские стринги и чулки, они навряд ли поверят горничной в том, что ее хотели оприходовать два убежденных педика!   
Раздумывать было некогда, и оба неудачливых мачо ринулись к чемодану. Через пару минут на Андрее втором были надеты красные чулки с поясом, стринги из блестящей ткани похожей на парчу, также красного цвета и красный же бюстгальтер. Герман неумело застегивал между ног крючочки атласного, с кружевной отделкой, черного комбидресса. Наконец у него получилось, и он облачил свои буйно заросшие суровым черным волосом ноги в черные чулки с силиконовой лентой пришитой сверху и предназначенной специально против сползания. Андрею подошли туфли на высоком каблуке без задника размера тридцать девять с половиной из девушкиного чемодана. Герман за неимением подходящей обуви с трудом нацепил какие-то тапочки в виде кроликов. Стыдясь взглянуть друг на друга, в таком отвратительном для честных гетеросексуалов прикиде, приятели уселись спиной друг к другу по разные стороны разобранной Андреем «для правдоподобия» кровати и принялись ждать. Впрочем, ждать долго им не пришлось. Раздался настойчивый и долгий стук в дверь похожий на автоматную очередь:
- Русски! Палис! Открывайт!
- Ну что Андрей? Откроем?
- Пошли… Голубок блин.
- Да отвали ты, скотина!
- Дай ка я тебя обниму. Так будет правдоподобнее.
- Делай что хочешь, мне уже пофигу.
Дверь открылась и взорам полицейских предстала пара мужиков: один поменьше и в туфлях на каблуке, другой повыше и в пушистых кроличьих тапках. В нижнем женском белье. В обнимку. Желание задавать вопросы у полицейских иссякло мгновенно. Они просто развернулись и, бросились в уборную, где каждого из них долго и мучительно рвало от увиденного. И долго еще в полицейском управлении Стамбула над ними подшучивали их коллеги, прозвав этот полицейский наряд «полицией голубых нравов».