Солнце уходило неохотно, изо всех сил цепляясь своими лучами за верхушки высотных сосен. Удивительный вид открывался с этой опушки, возвышающейся обрывом над дремучим лесом, расстелившимся внизу непроходимой стеной, но отсюда напоминавшим только подобие темно-зеленого, а местами даже черного ковра.
Опушка пустовала, и солнце, словно надеясь, что на высокую лесную окраину вот-вот кто-то выйдет, продолжало хвататься за кроны деревьев.
Тот, кто проводил на этом месте каждый свой летний вечер, сегодня бродил по рыночной площади некрупного, но часто посещаемого странствующими купцами села, не обращая внимания ни на немногочисленных людей вокруг, ни на прохладу, свойственную осенним вечерам.

- Я. Тебя. Убью.

Он повторял эти слова как заклинание. Повторял от желания сделать хотя бы что-то. Повторял и продолжал бесцельно шагать по площади, во второй и третий раз проходя мимо одних и тех же зданий. Слишком велика была обида на того, кого до последнего дня считал своим другом.

- Я. Тебя. Убью.

Пальцы рук в бессильной злобе сжимали края длинной рубахи, а в голове упорно всплывали воспоминания, мешающие осуществить задуманное. Легкое встряхивание головой – и прошлое уходит, отступает.
На поясе висит кинжал, но ему так и суждено остаться не более чем украшением, а вот конверт с невнятно-белого цвета порошком, полученный из рук нечистой на руки травницы, торгующей в соседнем селе всем подряд, и бережно уложенный в карман рубахи еще на прошлой неделе, мог быть пущен в дело.

И не было в таком расчете ничего предосудительного, подобные деяния случаются сплошь, куда ни посмотри. Да и не обязательно опознают ядовитую смесь, подсыпанную в еду, мало ли обыденных несчастий случается по недосмотру поваров: то мясо несвежее проглядели, то что-то подгнившее в суп покрошили…

Взять у ведуньи свиток с заклятием или руну какую выучить, чтобы над дверью или у калитки начертить – оно, конечно, надежнее будет, да ведь действие может затянуться, придется несколько дней обновлять. А тут – раз и все. Сделал – и не воротишь.
Как и поступил тот, кому предназначался лежащий в кармане подарок.

Человек прервал на время свое хождение по площади и зашел в таверну, немноголюдную в этот вечер. Есть не стал, устроился за столиком в углу, да только и кивнул разносчице, чтобы принесла кружку пива.
Думать он не переставал, постоянно возвращаясь то к приятным воспоминаниям, то к тем, что привели его сюда.

Дружбу младшего сына небогатого торговца и единственного отпрыска знатного дворянского рода никто никогда не одобрял. Тем не менее, лет с пяти они проводили за совместными шалостями все свое время.
Постепенно шалости переросли в соперничество, но дружба оставалась дружбой. Спорили часто, но мирились еще чаще.
А потом появилась ОНА.

Самовольная, ни от кого не зависящая, взбалмошная - это все про нее. А еще – безумно красивая и умная. Она влюбила в себя их обоих, но запуталась и сама в своих чувствах.   
А потом она сделала выбор. И выбрала не богатого дворянина, а бедного торговца.
Они вновь поссорились, а потом – по традиции, видимо – помирились.

И жили.

А в прошлом месяце ушли в горы. Втроем.
Нет, они не взбирались на каменные утесы, просто поднялись по пологим тропам. И вернулись. Ничего особенного, вроде бы.
Но самое страшное началось потом.
Через день на ее лице появились странные пятна. Через еще три дня те же признаки появились и у торговца. Лекарство нашел  дворянин, среди малых кустов в своем саду. Но там было всего две маленькие ягоды. Две ягоды, которые несли жизнь. Одну он попробовал сам, ведь пятна появились и у него. Помогло.
А вторую отдал другу. Тот уже впал в беспамятство, ничего не понимал, и пришлось силой заставлять его съесть ягоду.
А ОНА вскоре умерла.

Именно этого друг не смог простить другу. Смерти возлюбленной.

- Ты дурак, - говорил дворянин тогда, - ей уже ничего не могло помочь! А тебе этой ягоды хватило!

Таверна осталась позади.
Человек остановился у калитки. Засомневался: входить или не стоит. Быть может, повернуть назад?

Из дома вышел ОН, и, ничего не подозревая, стал звать пришедшего к себе: мол, рад видеть, и повара сейчас расстараются, и обсудить надо многое.
Человек улыбнулся в ответ.

Скрипнула калитка.