Алексей Иванович Кибальник существование влачил жалкое. Не то чтобы он жалость у людей вызывал, хотя и такое случалось, а просто бесхребетным был, податливым. Скажет ему сосед по площадке на лестничной клетке подмести – он подметёт, скажет помыть – помоет. Так и помыкали им все, всю его жизнь. И из театра с должности за это уволили, и жена через мягкость эту бросила, оставив себе на память о нём его благоустроенную трёшку в центре, взамен своей однёшки на выселках. Был один плюс однёшки – конечная остановка общественного транспорта рядом с домом, но на этом преимущества однокомнатной, убитой временем квартиры в пятиэтажном панельном доме на первом этаже заканчивались.

Работал Алексей Иванович подсобным рабочим в местном ЖЭКе, а в свободное от работы время, предавался своему любимому ещё с театра занятию – пил. Если уж быть до конца откровенными он и в рабочее время, тоже, не брезговал. Целыми днями Алексей шарахался по окрестным пивнушкам и рюмочным, коих на его участке было в изобилии и пил водку, пиво, вино, спирт, самогон, до одеколона вот только опуститься ещё не успел, а остальное всё поглощал.  Наличие свободной от жены жилплощади выгодно отличало Алексея от остальных местных пьяниц, а его слабохарактерность позволила ему снискать среди них добрую славу гостеприимного хозяина, что в свою очередь не давало ему ни малейшего шанса когда-либо просохнуть. Вот и в этот, впоследствии памятный для него день, Кибальник как всегда предавался пьянству с малознакомыми людьми, на своей хоть и прокуренной, но гостеприимной кухне.

Время было позднее, и уставший от чрезмерной словоохотливости посетителей ответственный квартиросъёмщик, воспользовавшись паузой в беседе кухонных завсегдатаев, тактично, чтобы не получить в ебло, напомнил им о том, что скоро уходит последний автобус. Гости засобирались, промежутки между посошками стремительно сократились. Поскольку спиртное в доме закончилось, покурить решили на улице. Алексей с облегчением вздохнул, в этот раз у него на прощание собутыльники одолжили всего червонец, и это утешало его слабенькое сердечко, вселяя надежду на завтрашний день. Закрывшись за полуночниками, он с наслаждением прошёл в комнату и, отодвинув шторку, залюбовался десятком сморщенных кактусов, пылящихся на подоконнике. Эта была одна из странностей квартиры, а точнее, натуры бывшего театрального работника. Десяток ощетинившихся, засохших жителей цветочных горшков, застывших в укоризне.

В дверь постучали.

Алексей вздрогнул и замер в ожидании. В дверь постучали ещё раз, уже более настойчиво. Спасительная мысль о гостях опоздавших на автобус вернула флористу утраченное душевное равновесие и он, оторвавшись от обезвоженных растений, прошёл в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял рослый мужчина со смутно знакомым лицом и, улыбаясь, протягивал Алексею бутылку водки.

- Лёха, привет дружище! – мужчина широко шагнул и зашёл в прихожую, оттеснив хозяина вглубь квартиры, - что стоишь?! Водку в холодильник отнеси, я разуюсь пока!

Кибальник безропотно взял протянутую бутылку и как загипнотизированный пошаркал тапками на кухню. Где он его видел, кто он, как его зовут? Алексей не припоминал, что-то смутное всплывало в мозгу, пивная возле супермаркета, затяжной задушевный, вроде, разговор, но о чём был этот разговор?

- Как и договаривались,  - продолжил гость из прихожей, - книгу принёс,  которая тебе глаза на мир откроет, точно! Ты хоть помнишь, нет, я тебе час целый про неё втолковывал? Про путь? Путь самурая?

Алексей вспомнил. В прошлую пятницу, он как всегда в конце рабочей недели, чокнувшись со всеми сослуживцами, окончил свой путь в круглосуточной пивной, в торце своего дома. Там-то и  зацепились они языками с загулявшим водителем, на предмет правильности их бытия и бытия Кибальник в частности. В ходе виноводочной дискуссии, стороны пришли к соглашению, что живёт Кибальник неправильно. Трусливо живёт. После таких безутешных выводов, Алексею немного взгрустнулось, граммов на 200-300 под «Жигулёвское». Тогда-то и пообещал ему Александр, дать почитать волшебную книгу – «Бусидо». Сошлись они на том, что новый товарищ, зайдёт к Алексею в ближайший отгул и укажет путь. 

- Вот она – книжица! – Александр протянул товарищу серую книгу и забрал бутылку, - ты пока полистай, а почитаешь потом, давай лучше выпьем, а я тебе вкратце ситуацию обрисую, о, ты как так умудрился кактусы довести?
- Да не доводил я, они просто пыльные.
- Ты наливай, пока водка не запылилась, а я тебе про путь расскажу. Итак, в бусидо, есть три первостепенных качества: верность, правильное поведение и храбрость. Итак, за верность! – Александр наполнил стаканы и они выпили.
- А что такое бусидо? – сипло выдавил Алексей.
- А бусидо как раз и есть путь, путь воина называется! Только став воином, ты сможешь смело идти вперёд, даже спохмела!
- Понятно, - Алексей потупился.
- Ну, раз понятно, тогда за правильное поведение! – Александр вновь налил.
- А в чём суть пути? Чем он так хорош? Пивные бесплатные по дороге часто попадаются?
- Суть проста, самурай должен каждый день помнить о смерти, потому что если он не будет о ней помнить, тогда он станет беспечным и начнёт покупать спирт, у кого попало, а не у проверенных граждан. Ну, это я для простоты понимания параллель провёл.
- Хуясе, параллель! Они что, самураи твои, водку пьют и о смерти размышляют? Так тогда я с детства самурай! – Алексей налил ещё по одной.
- Ты не буксуй, сейчас я тебе всё популярно объясню, только сначала давай за храбрость!
- Да, давай.
- Так вот, водку они не пьют, самураю в Японии водка ни к чему, у них там не Сибирь, но о смерти думают, только не так как ты, ой, а вдруг я завтра умру от похмелья? Нет, они думают о том, как красивее за хозяина помереть, чтоб честь его и свою не опорочить! Понимаешь? То-есть главное для них – хозяин! Они ему всё, а он им тоже типа доляху реальную отстёгивает за преданность.
- А о смерти-то, зачем думать?
- В этом вся соль! Чтобы перестать её боятся! И тогда ты всего бояться перестанешь! Будешь работать в своём ЖЭКе, а начальство за преданность и бесстрашие в решении поставленных задач тебя по карьерной лестнице двигать начнёт, поощрять ништяками всяческими и бесплатным пивом по субботам.
- Так, а как её не боятся, она же смерть?!
- Вот, об этом и рассказывает эта книга! Прочитаешь и всё сразу поймёшь! Я почти дочитал уже, так пока читаю, мне зарплату повысили, и дни рабочие разрешили самому выбрать!
- Да, ну?! – Алексей нервно плеснул ещё по пятьдесят.
- Точно тебе говорю! Я начальнику своему в рот заглядываю, всё делаю, что он скажет без разговоров лишних, портрет его в кабине повесил, мужичонке, что на жену его заглядывался, зубы проредил и пошли на лад дела, сразу!
- Ну, даёшь! – Алексей с трепетом взял со стола волшебную книгу и открыл страницу из середины, наугад.

«…отдавать свою жизнь во имя другого человека – вот основной принцип мужеложства. Если он не соблюдается, это позор для самурая. Если же он соблюдается, у тебя не осталось того, чем бы ты не мог пожертвовать во имя своего господина, и ты постиг смысл пути…»

- Это как понимать? – Алексей напрягся.
- Ты знаешь, я этот пункт, честно говоря, сам недопонял, что за мужеложство такое? – Александр виновато посмотрел на собеседника.
- А я тебе объясню, это значит, чтоб у меня жизнь наладилась, и карьера в гору пошла, я должен начальнику ЖЭКа отдаться. А ты – директору таксопарка, иначе они нас с тобой изгонят, так как пока тебя господа в зад не поимели, ты не настоящий самурай и недостойный слуга! Нет уж, лучше я подсобным рабочим до гроба проработаю, увольте меня от этих новомодных культурных веяний! Не хочу я самураем быть! – Алексей презрительно отшвырнул в сторону позорную книгу.
- Это что же получается, выходит пока тебя не опетушили, ты не настоящий самурай? – Александр был в шоке.
- Выходит так.

Александр побледнел и затих. Кибальник налил себе ещё полста, молча опрокинул их в горло и, не говоря ни слова, прошёл в зал, выключил свет и лёг спать. Заснуть он не успел, из кухни послышался звон разбитого стекла и почти сразу вслед за ним дробные удары чем-то достаточно твёрдым по кухонному полу. Алексей, ворча, поднялся, включил свет и зашёл в кухню.

Первое, что бросилось ему в глаза, была кровь. Море крови. На стенах, на плите, в раковине, на окне и потолке. В крови было всё. По крайней мере, именно так показалось Алексею в ту минуту. Ощущение было такое, что на его кухне сегодня ужинали живыми людьми, которые, будучи съеденными наполовину, всёравно продолжали бороться за жизнь, окропляя пространство своим соком. На полу лежала разбитая водочная бутылка и Александр, с большим столовым ножом, воткнутым в живот. Глаза собутыльника закатились, а его правая нога отбивала по полу конвульсивный марш. Под левой рукой Александра покоилась зловещая книга «Бусидо»…

Дальнейшие события практически стёрлись из памяти Кибальник. В шоковом состоянии он выскочил из квартиры и с криками «Я не убивал! Помогите! Скорую!» начал стучать в двери соседям по этажу, а потом побежал вокруг дома стуча в окна, продолжая оглашать окрестности причитаниями и воплями. Очнулся он лишь на своей кухне, с кровавой книгой в руках, от настойчивого стука в дверь. К этому времени самурай уже затих и признаков жизни не подавал. Отбросив «Бусидо», как ядовитого паука, Алексей кинулся к спасительной двери, открыл её нараспашку и сразу получил весомый удар в челюсть, тут же - снизу в нос и складывающий под дых, напоследок.

Открыть глаза Кибальник смог только в совмещённом санузле, в который его силой затащили сразу после акта физической расправы. Он лежал на спине в своей старенькой ванной со сбитой эмалью и хлопая глазами растирал по лицу кровавые сопли. Прямо перед его носом плясал ствол ПМа, а его владелец, протягивал Алексею лист бумаги и кричал, свирепо скалясь и брызжа слюной:

- Пиши сука, быстро, а то завалю при попытке сопротивления!
- Что писссать?
- Явку с повинной пиши! И не задавай вопросов идиотских, застрелю нахуй!
- Какую явку?!
- Обычную. Я такой-то, такой-то, зарезал такого-то по причине, ну и далее что там у вас вышло, что не поделили. Быстрее, а то я нервничать начинаю, а у меня на оружии табельном спуск очень мягкий, могу не удержать палец в узде!
- Но я не убивал!
- А мне похуй, убивал ты или нет, мне раскрываемость важна, не напишешь сам, я тебя завалю сейчас и один хуй на тебя всё спишу!

Дрожащими руками, абсолютно не понимая, участником каких событий становится, Алексей потянулся к листу бумаги. Неожиданно из кухни раздался глухой, механический голос.

- Он не убивал. Это я убил, себя, сам.

На пороге в ванную комнату появился Александр, с ножом в животе и паскудной книгой «Бусидо» в руках.

Ну, тут, конечно, менты засуетились. Про Алексея забыли совсем, начали самурая паковать, в скорую звонить, протоколы, свидетели и прочая суета. В общем, хорошо всё закончилось для всех, и Александр выжил, и менты раскрываемость повысили, вот только Кибальнику не повезло. Дошёл слушок до его начальства про книгу самурайскую и про то, что не захотел Алексей в ряды воинов записываться. Тут и уволили его, без выходного пособия и прочих полагающихся почестей. Списали в утиль и забыли.

А ещё ему с тех пор сон один страшный стал сниться. Снилось ему, что Санёк Кастанедой увлёкся и каждую ночь приходит к нему домой и ест его кактусы…

© Хитрый Ден 2006г.